Дахум (Селим Ахмед)

[amethyst deceiver]

Дахума в док.фильме называют первой и единственной любовью ТЭЛ (если честно, мне даже стало обидно за Дженет Лори ), и считают, что он и есть таинственный S.A.

Смотреть фото

Лоуренс и Дахум (фотомонтаж, на самом деле это две отдельные фотографии - Лоуренс сфотографировал Дахума, а Дахум - Лоуренса)


На раскопках в Каркемише (Сирия), весна 1913 года. Лоуренс в первом ряду крайний слева, рядом Леонард Вулей (руководитель экспедиции), Дахум - в первом ряду крайний справа


Дахум


Лоуренс

@темы: фотографии, masochism and sexuality, Дахум, биография ТЭЛ, S.A.

---

Тот самый турецкий бей...

[amethyst deceiver]

Парочка скриншотов из документального фильма The Adventures of Lawrence of Arabia.

Смотреть

Бей (в центре) с подчиненными

@темы: фотографии, Дераа

---

[tes3m]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Штрихи к портрету Дженет Лори

[FleetinG_]

Или о том, как история первой дружбы и первой же любви Лоуренса изложена в книге Дж.Мэка "A prince of our disorder". Мэк чем хорош - он еще застал в живых большинство участников событий, лично их опрашивал и старался критически относиться к каждому свидетельству. Так, о Дженет Лори, подруге детства Лоуренса, он говорит: She seemed to me utterly candid within the limits of memory, and I sensed no conscious interest on her part in embellishing the story in order to claim an important association with a famous man. (Она показалась мне полностью откровенной, в пределах памяти, и я не почувствовал с ее стороны никакого сознательного интереса преувеличить историю, чтобы претендовать на близкие отношения со знаменитым человеком).

по-английски

The Lawrence boys were friendly with several children of the agent of a nearby estate in the New Forest. One of them, Janet Laurie, recalled the first time she met Ned. Her parents had wanted another son and so kept her hair short and dressed her like a boy. She was in church, and behind her were two or three Lawrence brothers with their nanny, Florence Messham. She heard one of the boys, who proved to be Ned, say to Miss Messham, “What a naughty little boy to keep his hat on in chirch”. She turned around and put out her tongue and said, “I’m not a boy, I’m a girl”. She overheard Miss Messham (“I took a great dislike to her”) say, “Well, she may not be a little boy, but she’s a very rude little girl”. Thus the friendship began. On another occasion Ned refused to come down out of a tree to have tea with her. “I’m not going to have tea with any girl”, he protested. He climbed like a monkey and seemed to have no fears. The children had a donkey and cart at their disposal, and enjoyed chasing the donkey and riding about in the cart. Even at six, she said, he could be “frightfully bossy; he used to order us about, but in a very nice way”. He exerted “a quiet authority”. Like Mrs.Lawrence and Bob, Janet had lively recollections of T.E.’s humor and sense of fun, and spoke of the generally happy atmosphere in the Lawrence home. But she observed that “there was always something he was not satisfied with, even as a small child”, something sad, “a secret something of unhappiness”, which inspired the feeling that she ought to take care or protect him. These qualities seemed to grow stronger as he grew older. He was always outside the ring of children, had odd eating habits (he ate chiefly porridge and bananas), and was not good at group games, such as cricket, which he later came to disdain proudly. (...)
In 1899 Janet was sent to Oxford to boarding school and to be near the Lawrences. Two years later, her father drowned in Southampton Water and she returned home to be with her mother. She continued to visit the Lawrences in Oxford and sometimes stayed with them. She and T.E. saw each other frequently through his undergraduate years. “I always spent Sunday afternoon at tea with him”, she said “and sort of watched him grow up”. Later she visited “Ned” on occasion in the detached bungalow. Although women were not officially allowed in the undergraduate rooms, Lawrence served Janet and her sister breakfast in his room on at least one occasion.
The relationship between Ned and Janet from childhood on was one of ragging and teasing. He would chide the rather tomboyish girl for not being a boy or tease her for not being capable of doing things as well as he could. The teasing, she said, had a tender quality and she never felt hurt by it. At an Oxford breakfast party, she recalled, T.E.dared her to throw a lump of sugar across the court into an open window. She took the challenge and after two misses the third shot went in and hit the occupant. T.E. had ducked out of sight, and there she was, embarrassed to find herself spotted in the window by the irritated don across the way. This childlike, playful quality characterized their relationship. They never discussed their feelings about each other, especially as he seemed unable to, and she had never thought of him seriously as a suitor or mate. On the contrary, he maintained an emotional distance. Once when he was about nineteen she remarked to him, “Ned, you never look me in the eye”. He replied, “It gives me a painful sensation to look into your eyes”.
Janet was therefore surprised when Lawrence’s interest in her took a more serious turn. She had always felt about him as an older sister toward a clever brother, and he also inspired in her a feeling that he needed to be taken care of. Besides, he was more than two years younger and too short –he was the same height if not shorter than she was. Mrs.Lawrence had wanted her to marry Bob, who was nearer her age. But Bob was “so terribly good”, and he once had corrected her for using the word “pub” (“Pub is nor a nice word”, he had said) Janet’s heart was turning to Will despite the more than three years’ difference in their ages. He was the tallest and handsomest of the Lawrence boys and in her view the most “dashing”.
When T.E. asked her to marry him, she was understandably taken aback. He was about twenty-one at the time, still an undergraduate, when he proposed. She had come at the Lawrences’ for dinner, and she and Ned had stayed at the tableafter the meal was over. He bolted the door so the parlormaid could not come to. “We were joking about his brothers when he suddenly proposed”. There had been no warning, no preliminaries, such as a kiss or revelation of feelings. Though she felt that the proposal was a serious one, in her astonishment she laughed at him. He seemed hurt, but merely said, “Oh, I see”, or “All right” and spoke no more about it.
Despite Mrs.Lawrence’s objections Janet and Will had hoped to marry, but he was killed in the war in 1915. In 1919 Janet married Guthrie Hallsmith, a war hero who later failed as an artist. Because her father was dead she asked Lawrence to give her away. At first he agreed, but just before the wedding he sent her a note saying he could not go through with it, offering as his reason that he was too short and would look silly walking down the aisle with her. But the two remained friends. He occasionally visited the Hallsmiths at their home in Newquay in Cornwall and was godfather of their first child. (…) (Interview with Janet Laurie Hallsmith, March 25, 1965)
Nine months after first speaking with Janet Hallsmith of her relationship with Lawrence, I visited Lawrence’s childhood friend the Reverend E.F. (“Midge”) Hall and his wife on Dartmor in Devonshire. We were talking of Lawrence’s shyness when one of the Halls offered spontaneously, “There was one girl he loved”. They seemed reluctant to reveal her identity until I told them I thought I knew, having spoken with Janet Hallsmith several months before. “Oh, you know then”, Hall said. “I have never mentioned it to anybody”. And went on to tell me that Lawrence as a youth had spoken with him of his love for Janet Laurie.
Once during his undergraduate days, Hall told me, Lawrence arranged for himself, Janet and “Midge” Hall to go boating on the Thames. But instead of taking Janet with him, he fixed it so that Midge and Janet went in a punt and he followed fifty yards behind in a canoe. Afterwards Hall asked Lawrence “what on earth” he had done that for. Lawrence replied that he was “observing” his friend and Janet from afar. He then added, as if to himself, “I’m getting over the disappointment of letting the other man speak for the girl I adore. I don’t know.” Hall said that he did not think Janet ever really reciprocated Lawrence’s love for her.
When he saw Janet Hallsmith at a later time, Hall said to her, “You know Ned Lawrence adored you”, and she replied that she had known but could not consider him seriously as a suitor. As if to sum up his memory of the relationship of his two friends, Hall remarked, “She was a lovely girl, a lovely girl. She was a dear. He worshipped her from afar”.(Interview with the Reverend E.F.Hall and his wife, December 16. 1965.)
The relationship between Janet Laurie and Will deepened: he wrote poems which he gave her (…) Without his parents’ knowledge, Will left private instructions with T.E. that in the event of his death T.E. should arrange to have any money he might leave given to Janet (personal communication from Arnold Lawrence, Aufust 26. 1972). When Will was killed he left little of his own except some insurance and his army pay. In 1914. at the death of a cousin in Ireland, Mr.Lawrence inherited a considerable amount of capital from the estate, along with the baronetcy. In March 1916, realizing perhaps that he was not in good health, Mr.Lawrence gave some of this money to his three surviving sons, but with a stipulation “that if our Will should prove to be alive (Will was then officially only missing, although presumed dead) … you and Bob and Arnie should each return me what I would ask for of your capital, so that Will may have the same capital as you others” (Mr.Lawrence to T.E., March 8.1916). But by early May Mr.Lawrence had received news leaving no doubt about Will’s death and he wrote T.E. again: “Poor Will, as you know, left everything he had to you and made you sole executor (letter of May 11.1916). In a letter written in 1923 to David Hogarth T.E. referred to his share of his father’s bequest as “my father’s 5000 pounds”, and implied he had fulfilled Will’s desire to leave money to Janet by giving 3000 pounds of his own share to her on Will’s behalf. Lawrence wrote to Hogarth, “I don’t want my mother or other brothers to know about it; they think I still have it. One of those killed left a tangle behind, and it took 3000 pounds to straighten it”.
After Will was killed Janet Laurie had a long row over Will with Mrs.Lawrence. When the war began he had written to his sweetheart for advice on whether he should return from India to join the army. Unable to decide how or what to reply, she had written, finally, after much deliberation, that it might trouble him later if he did not return. When he was killed, Mrs.Lawrence learned of Janet’s letter to Will and accused her of being responsible for his death. The two women were estranged in their grief and remained separated for seventeen years. In 1932 Mrs.Lawrence visited the place where Janet Laurie (now Mrs.Hallsmith) was living and they saw each other. When Mrs.Lawrence missed her train home, she stayed with Mrs.Hallsmith overnight. The mood was cordial and the younger woman felt forgiven, to her great relief and perhaps to Mrs.Lawrence’s as well.

по-русски, в моем изложении

Братья Лоуренс дружили с несколькими детьми управляющего поместьем, находящимся недалеко в Нью-Форесте. Одна из них, Дженет Лори, вспоминала первый раз, когда она встретила Неда. Ее родители хотели еще одного сына, поэтому стригли ей волосы коротко и одевали ее, как мальчика. Она была в церкви, и за ней были два или три из братьев Лоуренс вместе со своей няней, Флоренс Мешем. Она услышала, как один из мальчиков, оказавшийся потом Недом, сказал мисс Мешем: "Какой невоспитанный мальчик, не снимает шляпу в церкви". Она обернулась, показала язык и сказала: "Я не мальчик, я девочка". Она слышала, как мисс Мэшем ("Мне она очень не понравилась") сказала: "Что ж, может быть, это и не мальчик, но очень грубая девочка". Так началась дружба. В другом случае Нед отказался спуститься с дерева, чтобы выпить с ней чаю. "Я не буду пить чай ни с одной девчонкой", запротестовал он. Он лазал, как обезьяна, и, казалось, не ведал страха. У детей был ослик и тележка, и им нравилось гоняться за осликом и ездить в тележке. Даже в шесть лет, говорила она, он мог быть "ужасным командиром; он нами всегда распоряжался, но очень мило". От него шла "спокойная властность". Как миссис Лоуренс и Боб, Дженет сохранила живые воспоминания о юморе Т.Э. и его чувстве смешного, и говорила о счастливой в целом атмосфере в доме Лоуренсов. Но она замечала, что "всегда было что-то, чем он был неудовлетворен, даже ребенком", что-то печальное, "что-то тайно несчастное", которое вызывало в ней чувство, что она должна оберегать или защищать его. Эти качества, казалось, становились сильнее, когда он становился старше. Он всегда был за пределами круга ребят, имел странные привычки в пище (в основном питался овсянкой и бананами) и не был искусен в групповых играх, вроде крикета, который потом стал гордо презирать.
В 1899 году Дженет послали в Оксфорд, в пансион, и она оказалась рядом с Лоуренсами. Два года спустя ее отец утонул в реке Саутгемптон, и она вернулась домой, чтобы быть рядом с матерью. Она продолжала посещать Лоуренсов в Оксфорде, и иногда оставалась у них. Она и Т.Э. виделись регулярно в его студенческие годы. "Я всегда проводила воскресный день за чаем с ним", говорила она, "и, можно сказать, видела, как он растет". Позже она посещала Неда иногда в его уединенном бунгало. Хотя женщинам официально было запрещено появляться в комнатах студентов, по меньшей мере один раз Лоуренс угощал Дженет и ее сестру завтраком в своей комнате.
Отношения между Недом и Дженет с детства были наполнены проказами и подначками. Он, бывало, упрекал девочку, которая была порядочным сорванцом, за то, что она не мальчик, или дразнил за то, что она не может делать что-то так же хорошо, как он. Поддразнивания эти, сказала она, были нежными, и она никогда не обижалась. На завтраке в Оксфорде, вспоминала она, Т.Э. подбил ее бросить кусок сахара через двор в противоположное окно. Она приняла вызов, и, два раза промахнувшись, попала и задела обитателя комнаты. Т.Э. скрылся из виду, а она осталась там, смущенная тем, что ее заметил в окно раздраженный ученый муж. Эта детская игривость характеризовала их отношения. Они никогда не обсуждали свои чувства друг к другу, особенно потому, что он казался не способным на это, и она никогда не думала о нем всерьез как об ухажере или о паре. Напротив, он сохранял эмоциональную дистанцию. Однажды, когда ему было около девятнадцати, она заметила ему: "Нед, ты никогда не смотришь мне в глаза". Он ответил: "Мне больно смотреть тебе в глаза".
Поэтому Дженет была удивлена, когда интерес Лоуренса к ней принял более серьезный оборот. Она всегда чувствовала себя старшей сестрой по отношению к нему, умному брату, и также он пробуждал в ней чувство, что о нем надо позаботиться. Кроме того, он был больше чем на два года младше и слишком мал ростом - был не выше, а то и ниже, чем она сама. Миссис Лоуренс хотела, чтобы она вышла за Боба, который больше подходил ей по возрасту. Но Боб был "такой ужасно хороший", и однажды он поправил в ее речи слова "пивнушка" ("Пивнушка - нехорошее слово", сказал он). Сердце Дженет обращалось к Уиллу, несмотря на разницу в возрасте более чем в три года. Он был самым высоким и красивым из братьев Лоуренс, и, на ее взгляд, самый "стремительный" (а то и "модный")
Когда Т.Э. попросил ее руки, понятно, что она была смущена. Ему было около двадцати одного, когда он сделал предложение, и он был еще студентом. Она пришла к Лоуренсам на обед, и они с Недом остались за столом, когда обед закончился. Он припер дверь, чтобы не вошла горничная. "Мы шутили об его братьях, когда он внезапно сделал предложение". Не было ни предупреждения, ни предварительных действий, вроде поцелуя или объяснения в чувствах. Хотя она чувствовала, что предложение сделано всерьез, от удивления она посмеялась над ним. Он, казалось, был задет, но только сказал "А, понятно" или "Ну ничего" и больше об этом не заговаривал.
Несмотря на возражения миссис Лоуренс, Дженет и Уилл надеялись пожениться, но он был убит на войне в 1915 году. В 1919 году Дженет вышла за Гетри Холлсмита, героя войны, из которого потом не получилось художника. Поскольку ее отец умер, она попросила Лоуренса передать ее руку жениху на свадебной церемонии. Сначала он согласился, но перед самой свадьбой послал ей записку, что не сможет это совершить, аргументируя тем, что он слишком мал ростом и будет глупо смотреться, когда пойдет с ней по коридору. Но оба оставались друзьями. Он иногда посещал Холлсмитов в их доме в Ньюквее, в Корнуэлле, и был крестным отцом их первенца. (Интервью с Дженет Лори Холлсмит, 25 марта 1965 года)
Через девять месяцев после того, как я впервые говорил с Дженет Холлсмит об ее отношениях с Лоуренсом, я посетил друга детства Лоуренса достопочтенного Э.Ф. (Миджа) Холла и его жену в Дартмуре, в Девоншире. Мы говорили о застенчивости Лоуренса, когда один из них случайно заметил: "Была одна девушка, которую он любил". Они, казалось, не хотели раскрывать, кто она, пока я не сказал им, что, кажется, знаю, потому что говорил с Дженет Холлсмит несколько месяцев назад. "О, тогда вы знаете", -сказал Холл. - "Я никогда не упоминал ее никому". И стал рассказывать мне, что Лоуренс в юности говорил о ним о своей любви к Дженет Лори.
Однажды в студенческие годы, сказал мне Холл, Лоуренс устроил лодочную прогулку по Темзе для себя, Дженет и Миджа Холла. Но, вместе того, чтобы быть рядом с Дженет, он организовал все так, что Мидж и Дженет плыли на ялике, а он следовал в пятидесяти ярдах за ними на каноэ. Потом Холл спросил Лоуренса, "с чего бы это" он так сделал. Лоуренс ответил, что "наблюдал" за своим другом и Дженет издали. Потом добавил, как бы про себя "Я пытаюсь справиться с разочарованием от того, что позволяю другому мужчине говорить за ту девушку, которую я обожаю. Не знаю". Холл сказал, он не дуал, что Дженет когда-нибудь отвечала на любовь Лоуренса.
Когда он последний раз виделся с Дженет Холлсмит, Холл сказал ей "Знаешь, Нед Лоуренс обожал тебя", и она ответила, что знала, но не могла всерьез считать его своим ухажером. Как бы для того, чтобы суммировать память об отношениях двух своих друзей, Холл заметил: "Она была милой девушкой, милой девушкой. Она была хорошая. Он почитал ее издалека" (Интервью с достопочтенным Э.Ф.Холлом и его женой, 16 декабря 1965 года)
Отношения между Дженет Лори и Уиллом углубились: он писал стихи, которые дарил ей (...) Родители не знали об этом, но Уилл оставил личные инструкции Т.Э., что в случае его смерти, Т.Е. должен устроить так, что любые деньги, которые оставит Уилл, были переданы Дженет (личный разговор с Арнольдом Лоуренсом, 26 августа 1972 года). Когда Уилл был убит, у него осталось мало собственных средств, кроме кое-какой страховки и армейской платы. В 1914 году, после смерти своего кузена в Ирландии, мистер Лоуренс унаследовал значительную сумму капитала от поместья, вместе с титулом баронета. В марте 1916 года, возможно, понимая, что у него не все хорошо со здоровьем, мистер Лоуренс раздал некоторые из этих денег своим трем оставшимся в живых сыновьям, но под обещанием, "что, если наш Уилл окажется жив (Уилл официально числился пропавшим без вести, хотя предполагался убитым)... ты, Боб и Арни, должны каждый вернуть мне то, что я попрошу из вашего капитала, чтобы у Уилла был такой же капитал, как у вас" (мистер Лоуренс - Т.Э., 8 марта 1916 года). Но в начале мая мистер Лоуренс получил новости, не оставляющие сомнений в смерти Уилла, и написал Т.Э. снова: "Бедный Уилл, как ты знаешь, оставил все, что имел, тебе, и сделал тебя единственным душеприказчиком" (письмо от 11 мая 1916 года). В письме, написанном в 1923 году Дэвиду Хогарту, Т.Э. упоминал о своей доле наследства отца как "о 5000 фунтов моего отца", и намекал, что выполнил желание Уилла оставить деньги Дженет, отдав ей 3000 фунтов из собственной доли от имени Уилла. Лоуренс писал Хогарту: "Я не хочу, чтобы моя мать или другие братья знали об этом; они думают, что эти деньги все еще у меня. Один из убитых оставил после себя путаницу, и 3000 фунтов стоило ее распутать" (...)
После того, как Уилл погиб, у Дженет Лори была долгая ссора из-за него с миссис Лоуренс. Когда началась война, он написал своей любимой, обращаясь за советом, вернуться ли ему из Индии, чтобы вступить в армию. Не в силах решить, как и что отвечать, она наконец написала, очень осторожно, что его потом, возможно, будет беспокоить, если он не вернется. Когда он был убит, миссис Лоуренс узнала о письме к нему Дженет и обвинила ее в его смерти. Обе замкнулись в своем горе и не виделись семнадцать лет. В 1932 году миссис Лоуренс посетила место, где жила Дженет Лори (теперь миссис Холлсмит), и они встретились. Когда миссис Лоуренс опоздала на поезд домой, она осталась на ночь у миссис Холлсмит. Все прошло душевно, и молодая женщина почувствовала, что ее простили, к своему большому облегчению, и, возможно, к облегчению миссис Лоуренс тоже. (То же интервью с Дженет Лори, эпизод вынесен в примечания).

@темы: биография ТЭЛ, отзывы о ТЭЛ

---

Еще одна история про problems of conduct

[FleetinG_]

Лишнее подтверждение тому, что одного человека от другого отделяет не более десяти рукопожатий - посвящение к знаменитой книге Дейла Карнеги "Как перестать беспокоиться и начать жить" (1948). Звучит оно так: "Эта книга посвящена человеку, который в ней не нуждается — Лоуэллу Томасу". Самому журналисту и его лекциям по Лоуренсу уделено, кстати, немалое место в другом труде Карнеги: «Как вырабатывать уверенность и влиять на людей, выступая публично», и методика Томаса явно ставится в образец
А еще книгу про беспокойство сопровождает приложение «Как мне удалось победить беспокойство. 31 правдивая история». И в числе этих историй есть вот такая, на тему "что может выйти из двух минут общения с Лоуренсом Аравийским" Рассказ явно обработан по методике Карнеги (особенно радует вождь племени, считающий в процентах), но, если принять канву событий за достоверную - излагает все же не абы кто - напрашиваются некоторые любопытные ассоциации...

Я жил в Садах Аллаха
Р.В.С.Бодли
Потомок Томаса Бодли, основателя библиотеки Бодли в Оксфорде, автор книг «Ветер Сахары», «Вестник» и еще четырнадцати произведений

В 1918 году я отвернулся от своего привычного мира и направился на северо-запад в Сады Аллаха — пустыню Сахара, — где присоединился к одному из арабских племен. Там я провел семь лет. Я выучился языку кочевников. Я носил их одежду, ел их хлеб и принял их образ жизни, претерпевший мало изменений за последние двадцать веков. Я стал владельцем собственной овцы, а спал на земле в арабских палатках. Мне пришлось изучить все тонкости их религии. Написанная мною книга «Вестник» посвящена Магомету.
Семь лет, проведенных с этими пастухами-кочевниками, стали самым спокойным периодом моей жизни.
До того как я принял такое решение, у меня уже имелся богатый жизненный опыт: мои родители были англичанами, но родился я в Париже и прожил во Франции девять лет. Образование получил в Итоне и Императорском военном колледже в Сэндхерсте. Следующие шесть лет в качестве офицера британской армии я жил в Индии, где кроме исполнения непосредственных воинских обязанностей принимал участие в экспедициях в Гималаи, играл в поло и занимался охотой. По окончании первой мировой войны, которую прошел от начала до конца, я в должности ассистента военного атташе отправился на Парижскую мирную конференцию. И был шокирован тем, что там происходило. Проведя на Западном фронте четыре кровопролитных года, я верил, что сражался за спасение цивилизации. На Парижской мирной конференции я увидел лишь сборище самовлюбленных политиков, закладывающих основы второй мировой войны, гребущих под себя все, что плохо лежит, разжигающих национальную вражду и затевающих новые дипломатические интриги.
Мне надоела война, надоела армия и все наше общество. Впервые за мою карьеру вопрос о собственном будущем заставил меня провести не одну ночь без сна. Ллойд Джордж советовал мне заняться политикой, и я как раз обдумывал это предложение, когда случилась странная вещь, определившая мою жизнь на семь лет вперед. Все началось с разговора, занявшего не более двух минут, — разговора с самой яркой и романтической личностью, порожденной первой мировой войной, — «Тедом» Лоуренсом, или «Лоуренсом Аравийским», как его еще называли. Ему довелось провести некоторое время среди арабов, и он посоветовал мне направить свои стопы туда. Сперва это казалось невероятным.
Однако вопрос об уходе из армии был решен окончательно, и нужно было подыскивать занятие на будущее. Работодатели не хотели нанимать бывших военных офицеров, тем более что рынок рабочей силы наводнился миллионами безработных. Поэтому я последовал совету Лоуренса — отправился жить к арабам. И не жалею об этом. Они научили меня побеждать беспокойство. Подобно всем правоверным мусульманам, они фаталисты. Каждый из них верит, что любое слово, написанное Магометом в Коране, есть божественное откровение Аллаха. Поэтому когда Коран говорит: «Бог создал вас и все ваши поступки», они понимают это буквально. Вот почему они так спокойно относятся к перипетиям жизни и не начинают суетиться, если что-то идет не так. Они знают, что все вокруг предопределено, и только сам Аллах волен что-нибудь изменить. Это, конечно, не означает, что перед лицом опасности они сидят, сложа руки. чтобы доказать это, я расскажу вам о свирепом урагане сирокко, раскаленное буйство которого мне довелось пережить в Сахаре. Он выл и бушевал три дня и три ночи. Его яростная сила была настолько велика, что поднятый в воздух песок пересек все Средиземноморье и обрушился на равнину Рон во Франции. Ветер был так горяч, что мне казалось, будто волосы на голове вот-вот вспыхнут. В горле пересохло. На зубах хрустел песок. Я чувствовал себя как человек, стоящий возле плавильной печи на стекольном заводе. Я был чуть ли не на последней стадии безумия. Однако мои товарищи арабы вели себя спокойно. Они лишь пожимали плечами, повторяя «Мектуб» — «Так заповедано».
Но как только ураган закончился, они развернули бурную деятельность: зарезали всех ягнят, у которых не было шансов выжить. Таким образом они надеялись спасти взрослых овец. После этого стада отправились в долгое путешествие к воде. Все это делалось спокойно, безо всякой тревоги, жалоб и сожалений о потерях. Вождь племени сказал: «Это не самое плохое. Мы могли потерять все. Но, слава Аллаху, у нас осталось сорок процентов стада, чтобы начать все сначала».
Мне вспоминается еще один случай, когда мы ехали на машине через пустыню, и у нас лопнула камера. Запасного колеса с собой не было. Поэтому оставалось только три. Я встревожился, дал волю нервам и спросил арабов, что мы будем делать дальше. Они еще раз напомнили, что волнения могут лишь навредить делу. Такова была воля Аллаха, и поделать тут ничего нельзя. Мы медленно ползли по пустыне на ободе колеса. Прошло немного времени, и двигатель заглох. Закончился бензин! «Мектуб», — сказал вождь. Вместо того, чтобы бранить шофера, вовремя не позаботившегося о запасной канистре, мы продолжили путь пешком, а по дороге пели.
Семь лет жизни среди арабов доказали мне, что все неврастеники, умалишенные и алкоголики Америки и Европы есть не что иное, как продукт торопливого и беспорядочного образа жизни, насаждаемого нашей так называемой цивилизацией.
Все семь лет жизни в Сахаре я не испытывал беспокойства. Именно там, в Садах Аллаха, мне открылась безмятежность духовного и телесного существования, которую с безнадежным отчаянием ищут многие из нас.
Немало людей осуждают фатализм. Возможно, небеспричинно. Кому дано знать правду? Однако каждому из нас следует понимать, как легко меняются наши судьбы. Если бы, к примеру, в три минуты пополудни одного жаркого августовского дня я не повстречался с Лоуренсом Аравийским, все последующие годы прошли бы для меня совершенно иначе. Оглядываясь назад, вижу, как многочисленные события, над которыми я не властен, формируют мою судьбу. Арабы называют это «мектуб», «кисмет» — воля Аллаха. Если хотите, дайте свое название. Но помните — иногда оно творит чудеса. Что касается меня, то спустя семнадцать лет после возвращения на родину я все еще следую той философии непротивления неизбежному, которой научили меня в Садах Аллаха. Она принесла мне в тысячу раз больше пользы, чем любое успокоительное.
P.S. От себя могу только добавить, что "мектуб" явно имеет общий корень со словом "китаб" (книга), и что в связи с этим возникают очень занятные ассоциации - не только с предисловием к "Семи столпам", где автор предостерегает читателей как раз от увлечения жизнью среди иноземной культуры, но и всей этой фильмовской историей вокруг тезиса "nothing is written"

@темы: отзывы о ТЭЛ, быт и нравы эпохи

---

[amethyst deceiver]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[amethyst deceiver]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Отрывок из мемуаров.

[Scheherazade]

Великий Князь Александр Михайлович
Книга воспоминаний
"Мирная конференция должна была открыться чрез несколько дней после моего приезда в Париж. Залы исторического дворца французских королей в Версале были полны политических интриг и слухов.
Уполномоченные 27 наций, собравшая в Версале клялись именем президента В. Вильсона, но фактически все дела, вершила «Большая Четверка» — Франция, Англия, Италия и Япония. Глядя на знакомые лица, я понял, что перемирие уже вызвало пробуждение самых эгоистических инстинктов: основы вечного мира вырабатывались теми же государственными людьми, которые были виновниками мировой войны. Спектакль принимал зловещий характер даже для видавших виды дипломатов. Бросалась в глаза фигура Артура Бальфура, посвятившего много лет своей жизни насаждению вражды, между Лондоном и Берлином. Он стоял, пожимая всем руки и время от времени изрекая афоризмы:

— Вот и я, — казалось, говорила его капризная усмешка: — я готов принять участие в мирной конференции, в обществе всех этих старых лисиц, которые сделали все от них зависящее, чтобы поощрить мировую бойню. В общем, ничего не изменилось под солнцем, несмотря на уверения мировых публицистов. Вильгельм может оставаться в заключении в Доорне, но дух его продолжает витать среди нас.

За исключением американской делегации, состоявшей из весьма неопытных и неловких людей, возглавляемых «сфинксом без тайны» полковником Хоузом, — все остальные делегаты были виновниками преступления 1914 года.

Ни один из всезнающих газетных репортеров не имел мужества напомнить о прошлом этих «миротворцев». Призывать проклятия на головы славных дипломатов выпало на долю полковника Лоуренса. Немного театральный в своем белом бурнусе бедуина, молодой герой независимой Аравии, с первого же дня конференции понял, что «Большая Четверка» не выполнит обещаний, данных им «вождям пустыни» в 1915—16 гг. в вознаграждение за их помощь против турок.

Являя собою олицетворение вечного протеста, бедный Лоуренс разгуливал по Версальскому парку, с ненавистью смотрел на аристократическое лицо и плохо сидевший костюм Артура Бальфура.

Мои симпатии были всецело на стороне Лоуренса. Мы оба говорили о прошлом с людьми, которые признавали только «настоящее». Мы оба вспоминали об «услугах», оказанных государственным людям, которые никогда не сдерживали своих обещаний. Мы оба призывали к чести таких людей, для которых «честь» была лишь относительным понятием.
Глава XIX. После бури
orel3.rsl.ru/nettext/13.01.06/knyaz/cont.htm

@темы: политика, отзывы о ТЭЛ

---

Отрывки из переписки Э.М. Форстера и Кавафиса.

[tes3m]

Харнэм Монумент Грин Вейбридж
14-4-24
Мой дорогой Кавафи,
...
Я совершенно согласен с Вами, что Валассопуло - идеальный переводчик Ваших стихов, но если бы он переводил! Британская публика не сможет узнать Вас так, как мне бы этого хотелось, если он будет присылать лишь по одному стихотворению в год. Демарат (с точки зрения английского перевода) оказался не так удачен, как остальные, поскольку не вполне удалось передать тонкость характера. Но практически все остальные присланные им переводы блестящи. Мне кажется, я говорил ему, как восхищен Вашей и его работой полковник Т. Э. Лоуренс, а Л[оуренс] - хороший судья в литературных вопросах.
...
С наилучшими пожеланиями от Вашего друга и почитателя
Э. М. Форстера

Клаудс Хилл, Дорсет
23 июня 1924
Мой дорогой Кавафи,
...
Я на несколько дней приехал к Т. Э. Лоуренсу, взяв с собой все Ваши стихи, чтобы он смог их прочесть. Он сделал это с огромным энтузиазмом. Он сказал: "Громадное достижение - одно из наиболее значительных в современной литературе такого рода". Он очень хорошо знаком с английской и французской литературой, да и сам он - выдающаяся личность и, кроме того, хороший ученый, поэтому, на мой взгляд, его высокая оценка многого стоит; понятно, что мне она доставила огромное удовольствие. Он также высоко оценил переводы Валассопуло - хотя и добавил: "А почему Кавафи, с его прекрасным знанием английского, сам не переводит свои стихи?" Ему понравилась Ваша "ровность", как он это назвал, и "метод хроники", как это называю я, и он сравнил Ваши методы ретроспекции с методами Эредиа. Он сказал: "Больше всего мне понравились африканские и азиатские стихотворения". Как Вы знаете, я согласен с ним, однако мне бы хотелось иметь и несколько примеров Ваших эротических стихов, чтобы были представлены все аспекты. ...Я необычайно рад, когда понимаю, что смог познакомить с Вами какое-то количество новых читателей. Я уверен, что Ваше творчество, в конце концов, приобретет европейскую известность, но это займет какое-то время. Все хорошие вещи требуют времени.
С искренним восхищением и любовью,
Всегда Ваш,
Э. М. Форстер


Александрия, Рю Лепсиус, 10,
1 августа 1924
Мой дорогой Форстер,
Я получил Ваше письмо от 23 июня. ... Вопрос о том, какие стихи "больше подходят", действительно непрост. Но я абсолютно доверяю Вашему опыту в вопросе о том, какие стихотворения могут, с наибольшей вероятностью, чем-либо заинтересовать британскую публику, или, вернее, ту ее часть, которая может захотеть познакомиться с моими стихами.
Разумеется, высокая оценка Т. Э. Лоуренса для меня важна - чрезвычайно важна.
...
Всегда Ваш,
К. П. Кавафи

Вест Хакхерст, Абингер Хаммер, Доркинг
27/9/25
Мой дорогой Кавафи,
Я очень надеюсь, что поступил верно. Дело в том, что Харольд Монро, редактор Чапбук и, кроме того, недурной поэт, убедил меня дать ему кое-что из Ваших стихов. Хотя в любом другом случае я бы отказал в такой просьбе (ибо я полагаю, что для Вашей славы было бы лучше, чтобы Ваши стихи вышли - когда это, наконец, произойдет, - сразу в виде книги), однако на этот раз счел за лучшее согласиться, ибо Чапбук - весьма уважаемое издание, и его читают люди, чье мнение Вам будет небезразлично. Я вложил в конверт стихотворение. Оно сейчас в печати. Я тщательно отредактировал английский перевод, под руководством полковника Лоуренса, и надеюсь, мы не сделали ничего, что бы противоречило намерениям Вашим и Валассопуло.
...
С самыми наилучшими пожеланиями,
Э. М. Форстер

перевод с английского : Артем Федорчук
www.plexus.org.il/texts/aleksandria.htm

@темы: литература, отзывы о ТЭЛ, биографии людей из окружения ТЭЛ

---

[amethyst deceiver]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мисс Руби Брайант и деньги от полковника Лоуренса.

[tes3m]

28 мая 2002 года средства массовой информации облетела сенсационная весть - были опубликованы документы, показавшие, что между сентябрем 1925 и ноябрем 1926 Т.Э.Лоуренс, который служил тогда в РАФ под именем Т.Э.Шоу, регулярно выплачивал по два шиллинга в день (две трети своего жалованья) некой мисс Руби Брайант из Ньюарка. Это поразило поклонников Лоуренса. Те из них, кто был недоволен сложившимся представлением о нем как о латентном или тайном гомосексуалисте, начали надеяться, что наконец-то выяснится история его тайной связи с женщиной.О возможной любовнице писали даже по-русски."Этот документ, подписанный полковником Лоуренсом, дает право получать его жалованье некоей мисс Руби Брайан. Историки полагают, что недавно обнародованная доверенность позволит выяснить новые факты из тщательно скрываемой личной жизни легендарного шпиона."

http://www.chas-daily.com/win/2003/01/22/iz013.html?r=38&printer=1&
Кроме Руби Брайант еще два человека получали тем же путем деньги от Лоуренса - Джон Брюс, помогавший воплотиться его мазохистским фантазиям, и У.Дж. Росс (W J Ross), проживавший на Маршем-стрит, 76 в Лондоне. Что связывало Лоуренса с этим Россом, неизвестно. В платежных документах про него и Брюса сказано просто "друзья".
Ясно было, что мисс Брайант знала, от кого шли деньги, так как, когда они перестали поступать, она написала письмо о том, что до сих пор нет денег от полковника Лоуренса.("Kindly note the allotment made out to me on behalf of Colonel Lawrence (going under the name of Aircraftman Shaw) has not yet come to hand. This should have been due last Thursday,") Интересно, что выплаты Россу (по 6 пенсов в день) начались почти сразу после того, как прекратились выплаты мисс Брайант и продолжались в течение года, пока сам Росс не написал в Министерство ВВС, что выплаты ему больше не требуются.(После этого выплачивались деньги Джону Брюсу (по 9 пенсов в день) - опять в течение года. Забавно, что в статьях, откуда я беру эти данные, Брюса называют "Lawrence's "minder".
Джереми Уилсон, биограф и, можно сказать, главный лоуренсовед, проявил себя тут довольно трогательно. Обычно он меня раздражает своими попытками доказать недоказуемое - гетеросексуальность Лоуренса, а еще больше - своей критикой по адресу тех, кто в эту гетеросексуальность не верит. Но тут Дж.Уилсон обнаружил свою любовь к Лоуренсу и я ему на время всё простила. Он сразу отверг предположения о том, что речь может идти о тайном романе, зато напомнил всем о щедрости и благородстве своего героя. But Lawrence's biographer Jeremy Wilson, talking to BBC News Online, dismissed suggestions that the new files reveal a romantic link to the Welsh-born hero. ...Mr Wilson, who has written the authorised biography of Lawrence, said that Lawrence often donated money to people who suffered hardship.
"Lawrence gave away huge amounts of money to people in need.
"He was unmarried and he probably felt he could afford to give away these funds.
"As an historian one of the great problems with Lawrence are the myths generated around him."
news.bbc.co.uk/1/hi/england/2013285.stm Вот тут можно даже послушать, как Peter Metcalfe из The TE Lawrence Society высказывает журналисту свои подозрения о том, что ТЭЛ, видимо, снимал квартиру для своих "simple private purposes". Вспомнили они и Брюса, и " particular tastes" нашего героя. Журналист даже пару раз захихикал.
А 9 июня в газетах наконец-то появились новые сведения о Руби Брайант. Статья в "Telegraph" под названием "T E Lawrence's 'mistress' was an orphan" трогательно (вспоминаю Диккенса) сообщала:" Теперь может быть раскрыта правда о Руби Брайант, женщине, которая получала секретные денежные выплаты от Т.Э.Лоуренса, что вызвало предположение, будто эта пара наслаждалась тайной любовной интригой. Спустя две недели после того, как правительственные документы обнаружили, что мисс Брайант получала деньги от Лоуренса, наша газета установила, что мисс Брайант была не возлюбленной героя первой мировой войны, а всего лишь скромной сиротой, спасенной от нищеты простым актом филантропии с его стороны".
Руби Брайант, 1904 года рождения, оказалась сестрой близкого друга Лоуренса, Грэма Брайанта, с которым тот познакомился предположительно в Крэнвелле во время службы в RAF. Их связывала, пишут в "Telegraph", страстное увлечение мотоциклами, на которых они вместе катались по окрестностям. В 1925 году Руби был 21 год. Я не нашла упоминаний о возрасте Грэма. Но известно, что Руби умерла в 1980м году, а Грэм в 1987м. Так что он мог быть младшим братом, хотя это и не обязательно. С сестрой Грэма Лоуренс познакомился на танцах в Крэнвелле. Отец Грэма и Руби погиб в 1915 году на войне, мать вскоре умерла. Дети (а были и другие братья и сестры) выросли в разных семьях, не в самых лучших условиях. С Руби плохо обращались, а когда она стала работать прислугой, работа оказалась изматывающей, брат забрал ее с собой в Ньюарк. Вскоре после этого она стала получать деньги от Лоуренса и смогла на них получить образование секретарши. В 1933 году она вышла замуж и в 1935 году родила близнецов. О встрече с Лоуренсом на танцах она рассказывала родственникам: герой ее "не впечатлил." Дочери она даже сказала, что он был " жалкой фигурой со слабым рукопожатием"(quite a pathetic figure with a weak handshake).
О дружбе Грэма Брайанта с Лоуренсом слышали все родственники- он часто об этом рассказывал. Его племянница вспоминает, что ее спокойная мать и он, любивший развлечения и бывший джазовым музыкантом (помимо службы в RAF), были непохожи," как мел и сыр", но очень дружили и сестра говорила, что он спас ее от нищеты в 20-е годы. Другие родственники до 2002 года ничего не знали о денежной помощи от Лоуренса.
Профессор Грэм Брайант, племянник Руби и Грэма, говорит:"Сам я никогда не слышал об этих выплатах, но каждый в семье знал о дружбе между Лоуренсом и братом Руби. Он много говорил о том, как они имели обыкновение вместе ездить на мотоциклах по сельской местности.. Он был оригинал и знал, как развлечься. Я думаю, он и Лоуренс должны были прекрасно поладить. ("Greyham was a bit of a character and knew how to enjoy himself. I think he and Lawrence would have got on very well.")
Документы.
www.nationalarchives.gov.uk/documents/may2002.p...
Статьи
www.telegraph.co.uk/news/uknews/1395670/Mystery...
archive.thisisdorset.net/2002/5/29/89550.html
www.telegraph.co.uk/news/uknews/1396686/T-E-Law...

@темы: masochism and sexuality, биография ТЭЛ, внешность ТЭЛ, черты характера ТЭЛ

---

[amethyst deceiver]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Шарики-пропадарики (с)

[FleetinG_]

Когда-то было найдено, но с тех пор куда-то пропало... так что пока кладу к себе
1. Рецензия на биографию A Prince of Our Disorder J.Mack.
fgpodsobka.narod.ru/Mack.htm
У меня книга есть, и, мне кажется, очень неплоха. Автор - из "подпавших под очарование", но достаточно вменяем, притом имеет психоаналитическое образование и использует его в разумных пределах. Если заинтересует, когда-нибудь напишу подробнее
2. Тот же Harold Orlans, статья в историческом журнале - In and Out of History: Col. T.E. Lawrence
fgpodsobka.narod.ru/In.htm
Книгу мне пока прочесть не удается, нет стационарного доступа к Сети, но подход автора в статье - понравился.

@темы: биография ТЭЛ

---

Гомофобия Олдингтона и его книга о Т.Э.Лоуренсе. Не было бы счастья,

[tes3m]

да несчастье помогло...Недавно я писала о таком высказывании, найденном мной в письмах Олдингтона: "That Casement was a really filthy bugger is not to be doubted.Curious what buggers the Irish are — Wilde, Casement, TE Lawrence — and such exhibitionists." Этот Кейсмент был и правда грязный педераст. Удивительно, какие все-таки ирландцы педерасты - Уайльд, Кейсмент, Т.Э.Лоуренс - и такие эксгибиционисты."(1) Отношение Олдингтона как к гомосексуализму, так и к Т.Э.Лоуренсу, выражено тут вполне отчетливо. Олдингтон не скрывал, что хотел развеять миф о Лоуренсе Аравийском и не думал, что сексуальность является личным делом Лоуренса.
Вот что пишет Бертрам Уайт-Браун: "Лиддел Харт и другие подчеркивали, что предыдущие биографы были осведомлены о странностях Лоуренса, но воздерживались упоминать о них из чувства приличия. Олдингтон саркастически высмеивал такую щепетильность. Он хвастался, что сам он "непробиваем, как шкура бегемота". Он предупреждал друга: "Остерегайся обидеть Международный Орден Педерастов!" В 1961 году он написал, как он был рад разоблачить перед друзьями Лоуренса "их самого любимого (и самого лживого) женоподобного героя".(Liddell Hart and others pointed out that previous biographers were aware of Lawrence’s peculiarities but forbore to mention them out of a sense of decency. Sarcastically, Aldington mocked such fastidiousness. He boasted to have “the toughness of a hippo’s hide.” He warned a friend, “Beware of offending the International Order of Pederasts!” In 1961, he wrote how pleased he had been to have exposed before Lawrence’s friends “their favourite (and most mendacious) pansy hero.(2)
Как я поняла (книгу Олдингтона я еще не читала, но обязательно достану и прочитаю) Олдингтон не был согласен с друзьями Лоуренса в том, что тот не давал воли своим склонностям.
Роберт Грейвз возмущенно писал Лиддел Харту: "Строго между нами, я считаю, довольно мерзко со стороны Олдингтона говорить, что, мол, Э.М. Форстер был однажды шокирован какими-то (гомосексуальными?) партнерами Т.Э. Лоуренса. Т.Э. любил "cтрадать", но он никогда бы не отправился в "братское" путешествие по Испании с молодым полицейским, как то сделал Форстер."Entirely between you & me I thought it rather sick for Aldington to say that E. M.Forster has once been shocked by some of T. E.’s (homosexual?) Associates. T. E. loved ‘suffering’ but he would never have gone for a fraternal hike in Spain with a young policeman as E. M. Forster has just done!( 10 февраля 1955) (2)
Вот в связи с этими словами Грейвза хочу сказать, что раньше я думала, будто Грейвз не знал о гомоэротической окраске фантазий Лоуренса. Это ведь он уверял, что за инициалами S.A. скрывается женщина, Фарида аль Акль. Оказывается, знал он многое, только, видимо, считал, что Лоуренс был гетеросексуален до Дераа: "Блестящий ум, благородные принципы, но страдал от сильных эротических фантазий в результате импотенции, вызванной жестоким потрясением.’ Эти эротические фантазии... кажется, они впитались в " Семь Столпов" и "Чеканку" и именно они омрачали его стиль."“‘A brilliant mind, noble principles, but suffering from intense erotic fancies as a result of impotence incurred by a violent shock.’ These erotic fancies. . . it seems infiltrated into the Seven Pillars and Mint and are what clouded his style.”(2) Однако открыто Грейвз ни о чем таком не писал, считал, что нужно скрывать подробности.
По иронии судьбы именно книга врага - Олдингтона - проложила путь для правды о Лоуренсе, правды, которой так боялись его друзья. Бертрам Уайт-Браун пишет:" Поражает,тем не менее, как много общего между Олдингтоном и Лоуренсом.Оба перенесли ужасные испытания на войне.Так было и с Грейвзом, и с Лидделл Хартом, но Олдингтон и Лоуренс оба скрывали своё отчуждение глубоко в душе. Лоуренс, как и Олдингтон, обладал необычайным литературным даром. Оба не жили спокойно. Оба чувствовали себя отрезанными от верхних слоев английского общества... В любом случае, нечто, таящееся за очевидным, объясняет ненависть Олдингтона. Глубоко в сфере подсознания неустанный критик Лоуренса мог увидеть в объекте своего исследования что-то от себя самого. Он отпрянул назад в ужасе и ярости. У меня нет доказательств такой интерпретации, но у того гнева, который он чувствовал, должна была лежать в основе какая-то причина, которую Олдингтон, возможно, и не осознавал." (2)
Не хочу утверждать, что я больше, чем Уайт-Браун, знаю об Олдингтоне, и не думаю, что могу уверенно судить о его личности, но когда я читала и его произведения, и книги о нем, кое-что казалось мне странным. Красивый, обаятельный мужчина, имевший двух жен и многих любовниц, почему-то удивительно много писал о гомосексуализме — и писал, разумеется, не очень одобрительно. Это повышенное внимание поразило, например, tanitabt, впервые прочитавшую "Смерть героя".("Дочитала я сегодня Ричарда Олдингтона «Смерть героя». Вот сижу и думаю, либо книга оставляет такое гнетущее впечатление, либо сказывается головная боль. Мне не понравилось.
Первый день через каждые десять страниц бегала к отцу с возгласами: «Офигеть, я в ауте». Такое частое упоминание нетрадиционно ориентированных молодых людей, что осталось ощущение, что каждый второй англичанин не видит прелести в женском теле.(...)Ну, вот смотрите, когда Олдингтон пишет о каком-либо представителе мужского пола, он всегда сделает отметку, что ... он не .... либо он мог бы им стать, но... tes3m, чтобы было понятно, я в шоке не из-за наличия, а кол-ва упоминания автора этой темы... как -то чересчур."(10 сентября 2008.Цитировать разрешbла.) А в образе одного из героев романа Олдингтон изобразил своего бывшего друга, известного романиста Д.Г. Лоуренса. Олдингтона, Д.Г. Лоуренса и жену Олдингтона, поэтессу Хильду Дулитлл (Х.Д.) когда-то связали очень сложные отношения любви-ненависти. И поэтесса, и Д.Г.Лоуренс были бисексуальны (Х.Д. позже сделала выбор в пользу отношений с женщинами).
В"Смерти героя" о персонаже, чьим прототипом был Д.Г.Лоуренс, сказано, что он был из тех молодых литераторов, которые никак не могут решить, кто им нужен — мужчины или женщины. Возможно, я ошибаюсь, но это похоже на оговорку, выдающую его обиду на друга, и, возможно, ревность.
Я не знаю, насколько он отдавал себе отчет в таких чувствах. В том же романе один его герой, представитель старшего поколения, эстет, так напуган судом над Уайльдом, что отказывается от эстетизма. А явно автобиографический герой отказывается помогать жене (чьим прототипом была Х.Д.) бороться за права гомосексуалистов, чтобы самого не заподозрили, "а то у нас в Англии подозрения слишком часто оправдываются." Не думаю, что все гомофобы латентно гомосексуальны, но некоторые из них и впрямь наводят на такие мысли.
Вот еще, впрочем, пример из письма, показывающий , что Олдингтон терпеть не мог не только геев. Он пишет, что какой-то "педик с B.B.C." (использовано то же слово pansy, которое он и к Лоуренсу применял) просил его написать послание к пакистанцам, но, по словам самого Олдингтона, он ничего не написал, поскольку считал их ублюдками и желал афганцам перерезать им глотки
Но я не сержусь на Олдингтона и не кляну его дурной характер. Я рада, что он решил написать о Лоуренсе. Не появись его книга, друзья и поклонники Лоуренса еще долго продолжали бы из любви к своему герою умалчивать о том, что было важно для самого Лоуренса — ведь не зря же он столько писал на тему гомосексуальности, столько раз проговаривался о своих чувствах.
Конечно, тайное все равно стало бы явным, но на несколько десятилетий позже. И у нас не было бы ни "Росса", ни "Лоуренса Аравийского".

1.Richard Aldington: An Autobiography in Letters edited by Norman T. Gates, 2008, Стр. 297
books.google.com/books?id=drdITtc_DlMC&pg=PA297...
exhibitionists.
2.The Ironies of T. E. Lawrence’s Relevance and Reputation by Bertram Wyatt-Brown
webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:s...
3.www.coopertoons.com/merryhistory/lawrenceofarab...

@темы: masochism and sexuality, биография ТЭЛ, отзывы о ТЭЛ

---

[tes3m]

Нашла сценарий о Лоуренсе ВЕЛИКИЙ ОБМАНЩИК (ЮЛИЯ ГЛЕЗАРОВА)
gondola.zamok.net/126/126glezarova_1.html
Сама еще не читала (боюсь), помещаю для полноты коллекции.
Статьи на русском под девизом:" Вот какие арабские сказки можно сочинять о Лоуренсе..." Помещаю для того, чтобы было видно, какие мифы о ТЭЛ существуют у нас. 1.Статья о ТЭЛ из книги "100 великих авантюристов" bibliotekar.ru/100avant/72.htm Кое-что правда, но хватает и выдумок, взятых непонятно где.
2.Статья, в которой кое-что правда, но ее автор любит читать в сердце героя и писать чувствительно... Вот и писал бы сразу фанфик. www.peoples.ru/military/scout/lawrence/index1.h...
3. Еще одна статья.mirsensa.org.ua/content/view/107/30/
upd4. Диалог на радио.www.echo.msk.ru/programs/bylo/21740/
4. статья www.israelshamir.net/ru/essay32.htm

@темы: литература, ccылки, биография ТЭЛ, отзывы о ТЭЛ

---

Для поклонников фильма "Лоуренс Аравийский"...

[amethyst deceiver]

Качественные фото персонажей и кадры из фильма можно найти здесь

Прямые ссылки дать почему-то не получается, поэтому нужно пройти либо в Galleries, либо в The Annex (там в тексте желтым шрифтом - видно), потом кликнуть на букву "O", а потом выбрать из списка "O'Toole, Peter" и нажать на синюю кнопку в соответствующей строке. Дальше открывается страница с превьюшками фотографий.
+ Добавлено  FleetinG_ (капсы)
www.diary.ru/~cap-it/p5628409.htm
www.diary.ru/~cap-it/p5628630.htm
www.diary.ru/~cap-it/p5643021.htm

@темы: кино, Лин, Питер О`Тул

---

[amethyst deceiver]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[tes3m]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Лоуренс Аравийский и Джон Брюс

[tes3m]

Я решила написать о том, что мне точно известно в связи с телесными наказаниями, которым подвергался Лоуренс по своему желанию в последние 12 лет жизни. Опираюсь, в основном, на книгу Гарольда Орланса "Т.Э.Лоуренс. Биография сломанного героя", поскольку Орланс пишет только о том, что может быть подтверждено. В 1968 году брат Лоуренса Арнольд разрешил двум журналистам, Колину Симпсону и Филиппу Найтли, просмотреть бумаги, оставшиеся от его брата. То, что они там нашли, потрясло поклонников Лоуренса еще больше, чем разоблачительная книга Олдингтона.
В июне 1968 года в Санди Таймс был опубликован цикл из четырех статей Колина Симпсона и Филиппа Найтли, рассказавших о сенсационных признаниях, сделанных неким Джоном Брюсом. На основании этих признаний были написаны книги "Тайные жизни Лоуренса Аравийского" Колина Симпсона и Филиппа Найтли(1969) и "Принц нашего беспорядка" Джона Мэка (1976).
Джон Брюс, шотландец 19 лет, прибыл в Бовингтон в марте 1923 года за 3 дня до Лоуренса. Вскоре Лоуренс предложил ему стать его помощником и телохранителем за 3 фунта в неделю. Несколько месяцев спустя Лоуренс рассказал молодому человеку историю о том, что его родственник, которого он называл "Старик" или "Дядя Р." требует его наказания.Орланс называет историю о дяде Р. "кошмарным изобретением": Р., вымышленный ирландский родственник его отца, якобы унаследовал состояние его отца и при этом он еще ненавидел и презирал и его отца, и самого Лоуренса. "Как он должен ненавидеть нас за грехи моего отца"- говорил Лоуренс о вымышленном дяде. Лоуренс, по мнению этого дяди, опозорил их род, забыв Бога, бросив службу, оскорбив короля, завязнув в долгах у "проклятых евреев". Чтобы избегнуть разглашения того, что он незаконнорожденный, Лоуренс якобы должен был подчиняться этому дяде, который приказал ему подвергнуться порке. Брюс сперва отказывался пороть своего нанимателя, потом согласился.
Первая порка не удалась. "Присланные дядей" розги не оказали никакого эффекта, поскольку Лоуренс был в брюках. Дядя велел отныне их снимать. Брюс получал письма с инструкциями и вопросами от дяди. Писал и отсылал их по почте, разумеется, сам Лоуренс, о чем Брюс не догадывался. Лоуренс же получал и читал ответы Брюса. В письмах дяди не только предписывались условия наказания, но и содержались требования, чтобы Брюс следил за реакциями Лоуренса и писал отчеты об этом. Вопросы Р . были, например, такие - после сечения "оставался ли он неподвижным или были признаки дрожи? Оставалось ли его лицо бледным? Раскаивался ли он?...Чувствовал ли он, что наказан справедливо?"
Дядя писал о Лоуренсе как о мальчишке, называл его "Тэд" и "парень", говорил об " этих школьных мерах наказания " и о том, что "Тед должен стыдиться появляться среди приятелей, зная, что он испытал такое унизительное и позорное наказание."
Брюс вспомнил , что присутствовал на семи или девяти порках в Клаудс Хил и в Шотландии, куда Брюс переехал в 1925 году и куда приезжал к нему Лоуренс .По крайней мере четыре порки осуществлял мужчина, чью личность установить не удалось. Третий мужчина также руководил наказанием. На некоторых сеансах еще один человек наблюдал за наказанием и отвечал на вопросы Р. Порки становились всё более жестокими. Первоначально - 12 ударов розгами, позднее - от 30 до 75 ударов хлыстом с металлом на конце.. С июня по октябрь 33 года было пять сеансов. "Они были жестокие, по обнаженным ягодицам". Эти детали я взяла у Орланса, но вот после этого пропуск - страница не входит в просмотр. И явно на интересном месте - по крайней мере, одно из примечаний к этой странице (в конце книги) сообщает, что один человек из RAF, присутствовавший на проведении наказания, "должен был следить за пенисом Лоуренса -кончит ли он - и это произошло." (Источник, как и везде указан). Джон Брюс, кстати, подтверждал, что Лоуренс несколько раз испытал оргазм во время порки. Дальше рассказывается о том, как в Абердине, в сентябре 1930 года Брюс получил приказ от "Старика" нанять лошадей и конюха и снять коттедж на берегу моря, чтобы Лоуренс провел там неделю, плавая и катаясь на лошадях по два часа в день. Неделя закончилась такой жестокой поркой, что конюху, который при ней присутствовал, стало плохо.Брюс вспоминал: "Для Лоуренса согласиться на все эти предложения Старика было безумием - ему не нравились лошади... Вода была ледяная и очень бурная... Пытаться понять Лоуренса почти невозможно..."
Сам Лоуренс описал этот отдых в длинном письме к приятелю. Лоуренс писал, что его спутниками были Джимми (конюх) и Джок (Брюс), "самый необработанный алмаз наших танковых корпусов". Описал холодный трехкомнатный коттедж, "взбешенное северное море" и другие детали, подтверждающие отчет Брюса. Орланс пишет:"прочитанные вместе, ужасающая версия Брюса и жизнерадостная версия Лоуренса свидетельствуют о раздвоении личности Лоуренса, одна половина которой невозмутимо наблюдает, как корчится другая ..."
Новости шокировали поклонников Лоуренса. Они бы охотно не поверили этой истории, но ее подтверждала не только рукопись из 85 страниц, содержащая воспоминания Джона Брюса, но и письма самого Лоуренса... Редактор "Санди Таймс" веселился, узнав обо всем. Он жалел, что Черчиль, лорд Керзон и супруги Шоу уже мертвы. Вот бы, мол, посмотреть, как вытянутся их физиономии, узнай они о том, что их дружок платил за то, что его секли. Но я думаю, неизвестно, чья физиономия вытянулась бы, расскажи он им это... Орланс пишет, что Арнольд Лоуренс, младший брат, знал эту историю с 1935 года, но молчал. Молчали и другие, по мнению психиатра Мэка, что-то знавшие- Роберт Грейвз, Лиддел Харт, Эрик Кеннингтон и Шарлотта Шоу, с которой Лоуренс всегда был удивительно откровенен (только ей он признавался, что постыдился описать в книге,как на самом деле он вел себя в Дераа - недостаточно сопротивлялся насилию). Впрочем, судя по всему, о тайнах Лоуренса знало много людей. Смотрите, несколько человек присутствовало на тех порках, в которых принимал участие Брюс. А можно ли быть уверенными в том, что без участия Брюса никогда ничего подобного не происходило? Ведь ритуалы, в которых Брюс исполнял свои обязанности, относятся, как я поняла, только к 1923, к 1930 и 1933 годам. А остальное время? Существует одна история, о которой стараются обычно не вспоминать. Писатель Робин Моэм (по его роману Лоузи снял замечательный фильм "Слуга" с Дирком Богардом) писал, что в 1939 году, когда он был послан в Бовингтон учиться управлять танком, он выпивал с одним сержантом-инструктором (и писатель, и сержант были геями, кстати) и тот рассказал ему историю, в которую писатель сначала не мог поверить. Будто бы в 1923 году, приехав в Бовингтон, полковник Лоуренс познакомился с этим инструктором, тогда еще капралом, и пригласил его к себе выпить.Потом он уговорил капрала отхлестать его и совершить с ним половой акт. Орланс пишет, что этой истории отказываются верить - ведь даже Брюс не говорил, что вступал в сексуальный контакт с Лоуренсом. Но сам Орланс обращает внимание на то, что рассказана эта история была задолго до того, как Брюс поведал миру о тайных порках.И рассказ этот относится к периоду, после которого как раз и начались наказания. Орланс пишет: "Это могло бы объяснить, почему Лоуренс так ненавидел и презирал себя и почему эти чувства так укрепились. ...Мы не знаем,что он думал и чувствовал, когда Брюс начал его сечь. Надеялся ли он, молчаливо перенося боль, искупить подчинение в Дераа? Или повторить наслаждение, которому тогда отдался? Или по странной своей внутренней "химии" хотел и того, и другого?
"Я нечист!"- кричал он много лет спустя Шарлотте Шоу, обвиняя себя, а не турков... ...В поздних письмах Лоуренса повторяются намеки на какой-то тайный порок - но намекает он осторожно и никогда дважды одному и тому же человеку".
books.google.ru/books?id=zlGh-fenIb8C
phillipknightley.com/2005/10/lawrence-of-arabia...
www.coopertoons.com/merryhistory/lawrenceofarab...
www.bu.edu/historic/conference08/B.WyattBrown.p...

news.google.com/newspapers?nid=1300&dat=1968071...
Статья Найтли и Симпсона в "Санди Таймс".

@темы: masochism and sexuality, Брюс, черты характера ТЭЛ

---

[amethyst deceiver]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра