– Эти ваши англичане в Джераблюсе, – начал взбудораженный турок, – совершают невозможные вещи, совершенно невозможные: ведь они попытались застрелить губернатора и кадия провинции!
– И что, застрелили? – осведомился консул.
– Да нет, они угрожали, но не убили их.
– Какая жалость, – спокойно заметил консул. Больше министр не стал возвращаться к этому предмету.
(Чарльз Леонард Вулли. Мертвые города и живые люди).
Это второй автор, которому с меня уже давно и очень сильно причитается, так что перевод сирийских глав из указанной книги теперь будет вот
здесь. Относиться с осторожностью, помнить о том, что ориентализм с человеческим лицом таковым быть не перестает, а вот "свидетельством человеческой сложности" стать не властен, и что Лоуренс эту книгу 1920 года не любил, называл неправдивой и вульгарной: "very untruthful, which is not a deadly sin: but a very vulgar book too. Carchemich was a miracle, and he turns it into a play" (to R.R.Graves 28/06/1927, цитируется по Уилсону). Но за ростом листов и корней на отдельных примерах наблюдать небезынтересно.
читать дальше– Ставится стол во дворе, – сказал он, – и все деньги лежат на нем; мистер Вулли берет расчетную книгу и читает имена людей по порядку, а чавиш, Хамуди, стоит рядом и вызывает их, и тогда мистер Вулли говорит человеку, сколько ему причитается, а мистер Лоуренс, который сидит за столом, вручает деньги.
– А где солдаты?
– Нет там никаких солдат.
– Это неправильно, – заметил вали, – солдаты всегда должны быть, чтобы предотвращать беспорядки. Теперь скажите нам, что случилось на прошлой неделе.
Фуад начал рассказ.
– Мистер Вулли вызвал одного человека, курда, и сказал, что тот работал шесть дней за девять пиастров, и тот согласился, и мистер Лоуренс отдал ему его деньги.
– А! и сколько отдал ему мистер Лоуренс?
– Пятьдесят четыре пиастра.
– Но это правильно! – сказал вали. – В чем же были затруднения?
– Так вот, этот человек взял деньги, но через минуту он вернулся и положил половину на стол, и сказал, что это не его деньги. Мистер Вулли спросил его, почему, и тот сказал, что в конце прошлого сезона он взял авансом плату за неделю, но работы закрылись через три дня, поэтому ему надо вернуть половину недельной оплаты в этом году. Мистер Вулли сказал, что расчеты за прошлый сезон закрыты, и он не может вернуться к ним, и что этот человек должен взять деньги, а курд сказал, что не возьмет, потому что он их не заработал, а мистер Вулли сказал, что он может взять их как бакшиш, а тот сказал, что не нашел ничего, за что стоило бы платить бакшиш – и уверяю ваше превосходительство, что тут было много споров!
Я помню некоего Ясина Хуссейна, который пришел ко мне, чуть не плача, и сказал, что оставляет работы; я спросил его, почему, и тут он разразился речью:
– Эфендим, я не могу это выдержать; нет мне удачи: в этом сезоне столько всего нашли, каждый день стреляют: то Хамдош – пух-пух-пух, то Мустафа Аисса – пух-пух-пух-пух, то еще кто-нибудь, но для меня – ни одного патрона с тех пор, как начались работы. Я должен уйти, эфендим, или поставьте меня туда, где я что-нибудь найду. Честное слово, мне не нужен бакшиш, не давайте мне денег; но это дело чести – я хочу слышать, как чавиш стреляет в мою честь, и как люди потом говорят: «Это камень Ясина Хуссейна, за него выстрелили восемь раз».
«Мы можем только умереть, – сказал он, – умрем же, по крайней мере, как должно. Возьмите ваших лошадей и сомкните ряды. Отбросьте ваши ружья, завяжите покрывала вокруг лиц, чтобы не видеть приближения смерти, и атакуйте мечом, колено к колену». Они сели в седло, и они ждали, пока враг не подошел близко, его всадники, ломая строй, вертелись во все стороны, махали винтовками, стреляли в воздух и кричали в ожидании легкой победы. Они ждали в молчании и атаковали без звука. «Мы разили их, единые, как скала, и, как скала, мы сокрушили их», – сказал мне рассказчик. Новым словом в курдских сражениях были эти ослепленные люди, которые шли так тихо, и они пробились сквозь врага, не ждавшего сопротивления – развернулись и снова пробились, и тогда они сорвали свои повязки, и увидели полдюжины людей Шахина мертвыми на земле, а остальные, среди которых было множество раненых, рассыпались в панике по пути восвояси. Такие сражения отдают скорее турниром, чем характерной для современности бойней, но такова курдская война, джирид, разыгрываемый всерьез, лучшая забава для мужчин. Плюс обязательно стоит смотреть картинки
в оригинале, а заодно
в научном отчете по раскопкам.
-
-
17.05.2015 в 17:22-
-
17.05.2015 в 19:02