[Stochastic]

Краткий пересказ изданной в Мюнхене 2010 г. биографии ТЭЛ под названием "Лоуренс Аравийский: человек и его время" профессора Петера Торау.
Главная линия Торау — ТЭЛ стал героем и получил известность исключительно благодаря своему писательскому таланту и шоу Лоуэлла Томаса, на самом деле он был одним из многих офицеров связи, не принимал важных решений и не участвовал в решающих событиях. Особым доверием (а значит, на него больше всего ссылок) пользуется у Торау арабский биограф Лоуренса Сулейман Муса, опросивший в 1960-е годы непосредственных участников событий, много внимания уделяется так же сравнению определенных моментов из Столпов с историческим материалом. Первое, что в "Семи столпах мудрости" подвергается сомнению, это доклад Лоуренса Клейтону об армии Фейсала. По мнению немца, ТЭЛ не мог за недолгое время пребывания в Аравии достаточно изучить арабские методы ведения войны, а сведения почерпнул скорее из книги Колвела 1899 года "Маленькие войны". Торау сомневается в ненависти арабов к туркам и самой идее освободительного движения, подкрепляя свои сомнения словами арабиста Alois Musil: "О любви к родине и религии бедуины не имели ни малейшего представления. И в 1914-1915 племена объединили английские деньги". Tорау подозревает, что идею арабской революции Лоуренс придумал сам, потому что она с одной стороны соответствовала его романтической натуре, с другой позволяла играть на гордости и амбициях шерифа Хуссейна и его сыновей. Главным его инструментом в этой игре, конечно, видят Фейсала, который легко и прочно попал под влияние Лоуренса.
     Далее следуют комичные и нелестные характеристики Лоуренса периода Йенбо - например, от полковника Уилсона. Письмо последнего Клейтону: "Лоуренсу следует дать пинка и основательно, тогда, возможно, он исправится. В настоящий момент я оцениваю его как упрямого молодого осла, который возомнил, что больше всех знает о сирийских арабах, войне, а также лучше всех разбирается в кораблях и машинах. Всем, кто его встречал, он действует на нервы - от адмирала до юнги на всем Красном Море".
     В главе "Человек с золотом" Tорау проходится по описаниям лагеря Абдуллы в Вади Аис, утверждая, что в "Семи столпах мудрости" Лоуренс выставляет Абдуллу в невыгодном свете исключительно потому, что, как рассказал Абдулла в своих мемуарах, арабы плохо встретили Лоуренса. Из мемуаров Абдуллы выходит, что шерифы мелких кланов были возмущены присутствием чужака, и Абдулла, чтобы их успокоить, запретил Лоуренсу свободно разгуливать по лагерю. Естественно, Tорау тут же задается вопросом, понимал ли сам Лоуренс, что арабы к нему всегда относились как к чужаку и терпели его присутствие в основном ради английских денег. Ссылаясь на того же арабского биографа Сулеймана Мусу, Tорау настаивает на том, что свои способности договариваться с арабами, как и роль стратега, Лоуренс сильно преувеличил. Вслед за Сулейманом Мусой, который основывался на свидетельствах участников событий, Tорау не верит в то, что по дороге в Акабу, Лоуренс, как он это описал, предпринял двухнедельную разведку на север, где договорился со многими вождями племен.
     Интересный, на мой взгляд, момент относится к периоду взятия Веджха. Незадолго до похода на Веджх главой британской военной миссии при Фейсале был назначен подполковник Ньюкомб. Майоры Кокс, Викери и капитан Лоуренс обязаны были подчиняться прямым приказам Ньюкомба. На этом официально закончилась работа Лоуренса как офицера связи при Фейсале. Но в день своего прибытия в Веджх Фейсал написал своему отцу шерифу Хусейну письмо с просьбой срочно телеграфировать Клейтону в Каир, что для Фейсала "очень важно, чтобы Лоуренс, который оказал ему очень ценную поддержку, не возвращался в Каир". Так как Клейтон не смел отказать просьбе шерифа Мекки, Лоуренс и дальше оставался офицером связи при Фейсале.
     Примерно в то же время, сразу после Веджха, Ньюкомб и Гарланд получили от шерифа Мекки Хусейна разрешение путешествовать в глубь его владений (прежде этой привилегией обладал только Лоуренс). Первая успешная диверсия на железной дороге была проведенна Гарландом, он же, зная арабский, обучал арабов обращению со взрывчаткой. Гарланд в своих докладах писал, что арабы недисциплинованы, не подчиняются приказам и "своим безмозглым поведением, таким, как пение и переклички вблизи вражеских позиций" постоянно подвергают себя опасности. Тут же приводится нелестный отзыв Лоуренса о Гарланде, в бесседе с Лидделом Гартом Лоуренс якобы охарактеризовал Гарланда как уставшего больного человека, неподходящего для этой работы.
     Что касается договора Сайкса-Пико, который в арабском мире долгое время воспринимали как худшее доказательство империалистической жадности и одновременно образец двойной игры самого скверного пошиба, архивы Форин-офиса показывают, что сам Хусейн не думал о создании на территории своего обширного королевства современного национального государства. Он не только был готов гарантировать британское экономическое влияние на территории своего королевства, но даже считал такое влияние необходимым, рассматривая Англию как защитницу. Что касается того, как и когда Хусейн и его сыновья узнали о договоре Сайкса-Пико, достоверно это выяснить не представляется возможным: либо от сирийских политических кругов Каира в октябре 1916, либо это случилось так, как пишет Лоуренс в Семи столпах: он рассказал Фейсалу о секретном договоре в феврале 1917 года, когда возникла необходимость противодействовать французским планам захвата Акабы. Так или иначе, уже в мае 1917 года Хусейн и его сыновья встречались, чтобы обсудить договор.
     Еще важное про политическую ситуацию в Аравии: обсуждение начавшегося арабского восстания в каирской газете "Аль-Ахрам", согласно которому призывы шерифа Мекки не имели никакого отношения к арабскому национальному самосознанию, а вызваны были лишь желанием заменить власть османов своей властью. Случаи дезертирства из турецкой армии не были такими частыми и массовыми, как может показаться по "Столпам". Наоборот, когда в декабре 1916 британцы предложили 19 пленным турецким офицерам и 2100 солдатам перейти на сторону шерифа и тем самым избежать военнного плена, только 6 офицеров и 27 солдат согласились. Таким образом, заключает Tорау, клан хашимитов тоже продавал британцам воздушные замки и старательно увеличивал свое значение в их глазах, добиваясь британской поддержки. Последнее объясняет, почему шерифы, несмотря на знание о договоре Сайкса-Пико, продолжали ради собственной выгоды поддерживать британцев. И, естественно, все эти взаимовыгодные уступки в большей или меньшей степени не могли не быть известны Лоуренсу. У биографа возникает вопрос — почему, зная все эти детали, Лоуренс пишет о таких сильных муках совести по поводу того, что арабы были обмануты?
     Приблизительно к этому же периоду относится письмо Фейсала, в котором он требовал, чтобы Лоуренс, находившийся в лагере Абдуллы и планировавший диверсию на железной дороге, срочно вернулся, потому что им нужно многое обсудить. Лоуренс нигде не упоминает это происшествие, но, опираясь на доклады Ньюкомба того времени, немец предполагает, что срочное дело Фейсала касалось слухов о высадке французов в Сирии. Должно быть, Фейсал опасался, что если французы займут Сирию, хашимиты лишатся английской поддержки. Кроме того, Фейсал мог быть угнетен поражением Мюррея в Газе.
     Что касается судьбоносных решений, то, согласно Tорау, во-первых, идея диверсий на железной дороге принадлежала не Лоуренсу, а его английскому руководству, во-вторых, идея похода на Акабу — часть грандиозного и невыполнимого плана Фейсала по завоеванию Сирии. По мнению Tорау, под влиянием Лоуренса и под впечатлением от поражения англичан в Газа, Фейсала серьезно занесло, и он переоценил свои силы.
      Tорау видит главную заслугу Лоуренса в том, что он первым принес в Каир весть о взятии Акабы, при этом красочно расписав свое участие, а так же разведки в Сирию, которых не было. Кстати, Лоуренс именно потому получил за взятие Акабы орден Бани, а не крест Виктории, что для получения одной из самых значимых военных наград необходимо было, чтобы подвиг засвидетельствовал еще один британский офицер, очевидец.
      Tорау настаивает на том, что никто и никогда не назначал награду за голову Лоуренса, более того, самые высокие чины немецкой и турецкой армии даже после войны не знали о существовании Лоуренса.
     Про акцию на реке Ярмук Tорау пишет, что не существует ни одного официального документа, подтверждающего, что Алленби просил Лоуренса о поддержке или совместных действиях, как это представлено в "Столпах". Сулейман Муса, который имел возможность расспросить свидетелей, сообщает, что на реке Ярмук и вовсе не было ничего настолько важного и эпического, как это изображено в "Столпах", а просто Лоуренс с двадцатью арабами хотел заминировать мост, но был обстрелян турками и бежал. Вообще об акциях на железной дороге немец высказывается скептично, подчеркивая, что нет доказательств того, что Лоуренс якобы взорвал семьдесят мостов, в то время как военные архивы признают самой успешной операцией на хиджазской железной дороге операцию Ньюкомба, когда он уничтожил несколько километров рельсов около Медины.
     Эпизод в Дераа Tорау рассматривает как литературный вымысел. Кроме общеизвестных свидетельств (письмо Лоуренса к матери, письмо к Шарлоте Шоу и признание в разговоре с Р.Майнерцхагеном) автор приводит результаты электростатического анализа дневника Лоуренса, которые подтверждают письмо Лоуренса к матери о том, что 19 ноября он был в Азраке, а значит, не мог находиться в Дераа с 15 по 21 ноября, как он утверждал позднее.
     В битве при Тафиле, как мы помним из "Семи столпов мудрости", Лоуренс продемонстрировал талант полководца. В докладе Клейтону сразу после битвы Лоуренс описывает себя не как полководца, а как советника. Годами позже, отвечая на вопрос издателя официальной британской военной истории, Лоуренс сообщает, что при Тафиле он "целый день только наблюдал". Резня в Тафазе: сразу после боя Лоуренс доложил в Каир, что "мы" приказали не брать пленных, а в "Столпах" приукрасил этот момент: "Я приказал не брать пленных". Tорау предполагает, что решение принадлежало Ауде абу Тайи, а уже позднее Лоуренс переделал эпизод в соответствии со своими ребячливыми представлениями о войне. Торау настаивает на том, что Лоуренс якобы испытывал детский восторг, наблюдая за жестокостью арабов.
     Взятие Дамаска Tорау и вовсе называет узурпированным триумфом, намекая на то, что Фейсал не имел права торжественно въезжать в город. Далее начинается милая моему сердцу песня, потому что даже этот скептик Tорау не отрицает особого влияния Лоуренса на Фейсала. Совершенно милая сцена в Дамаске 3 октября, когда Алленби вызвал Фейсала в отель Виктория, а Лоуренс пришел как переводчик. Поудивлявшись, зачем Фейсалу переводчик, Алленби решил освежить в памяти Фейсала прошлые договоренности - Сирия отойдет французам, Ливан и Палестина попадут под контроль Франции. И тут Фейсал и Лоуренс показали удивительную слаженность действий: Фейсал воспротивился французской власти, а Лоуренс, когда его напрямую спросили, объяснил ли он Фейсалу, как ему было приказано, что Фейсал не смеет претендовать на Ливан, ушел в глухой отказ: "Нет, сэр, об этом я ничего не знал". То есть оба сделали вид, что ничего не знают ни о каких договоренностях и условиях, несмотря на то, что, как утверждает Tорау, оба были в курсе.
     Развинчивая миф о Лоуренсе как о военном герое, Tорау довольно трогательно, на мой взгляд, пишет о нем как о человеке, увязшем в конфликте интересов. Начиная с разговора с Алленби 3 октября, когда Лоуренс первый раз официально поддерживает претензии Фейсала, и заканчивая его дипломатической деятельностью в британском министерстве по колониям на Ближнем Востоке, все строится на противоречивых попытках Лоуренса, сохраняя верность своей стране, защищать интересы арабов. Tорау не берется судить о реальной политической роли Лоуренса на мирной конференции и упоминает лишь о том, что историю, будто Лоуренс зачитывал речь Фейсала, в то время когда принц цитировал Коран, придумал Лайонел Кертис. По поводу отношений с Фейсалом Tорау приводит выдержки из дневника Мохаммеда Хайдара (Haidar), одного из советников Фейсала, по которым видно, как арабы постепенно разочаровывались в Лоуренсе. 15 апреля: "Правда в том, что он много работает на благо арабов. Вчера он сказал эмиру Фейсалу, что англичане не понимают, что происходит: "Я (Лоуренс) беру лист бумаги, пишу что-то на нем, а они ставят печать и исполняют". 16 апреля Хайдар высказывает опасение насчет проиудейской политики Лоуренса: "Эмир говорил с ним о конференции. Фейсал слепо доверяет Лоуренсу. На самом деле Лоуренс только инструмент в руках влиятельных людей. В иудейском вопросе он следует их политической линии, которая полностью отвечает интересам Великобритании, несмотря на то, что его сердце принадлежит Фейсалу. Лоуренс добавил, что личные чувства не имеют никакого отношения к политике". И 21 апреля дневник Хайдара: "Мистер Лоуренс прежде всего англичанин. Я сомневаюсь в искренности этого юного англичанина". Ах, да, 15 апреля Хайдар также пишет: "Я еще никогда не видел человека, который бы, как Лоуренс, всегда улыбался".
     Внутренний конфликт интересов у Лоуренса усиливался по мере того, как укреплялись договоренности между Англией и Францией. Если раньше Лоуренс высказывал неприязнь к французам и свое желание сделать Фейсала королем Сирии официально оправдывал тем, что в интересах Англии стремится ограничить влияние французов на Востоке (такой маневр позволял ему хоть как-то усидеть на двух стульях и продолжать служить двум хозяевам), то после Сан-Ремо Лоуренс был нужен британской делегации только для того, чтобы, используя все свое влияние, уговорить Фейсала принять новые договоренности Англии и Франции. Решение о переделе бывших турецких провинций было принято, и Лоуренс фактически поставлен перед выбором — поддержать Англию или продолжать и дальше упорствовать в своем желании сделать Фейсала королем Сирии, причем последнее само собой вело к ухудшению отношений с лордом Керзоном. Лоуренс продолжал настаивать, обратился к прессе и в итоге был исключен из состава британской делегации.
     Итак, согласно Tорау, переоценив собственные силы, Лоуренс в Париже потерпел поражение по всем фронтам, потеряв доверие и арабов, и английских дипломатов. Тут же приводится отрывок из позднего письма матери Лоуренса его издателю о том, что, вернувшись домой после парижской конференции, Лоуренс целыми днями сидел без движения и смотрел в одну точку. Следует отдать немцу должное, дальнейшее повествование строится на противопоставлениях и очень увлекательно. В те же дни, когда Лоуренс дома погружался в депрессию, потерпев крах на конференции, в Лондоне состоялась премьера шоу Лоуэлла Томаса. К шоу Tорау подходит с привычным скептицизмом. Война на Востоке до выхода шоу мало освещалась в европейской прессе и упоминалась как малозначительный эпизод. Насколько активно Лоуренс влиял на создание шоу? Он встречался с Лоуэллом Томасом в Иерусалиме и в Акабе, охотно позировал перед камерой и рассказывал военные байки. Но после выхода шоу Лоуренс возмутился, что его роль преувеличили и забыли упомянуть других важных действуюших лиц. Посмеялся над титулами, которыми его наградили журналисты, но при этом не возражал, чтобы эти самые титулы вписали в его биографию в справочнике "Кто есть кто?", вышедшем в 1921 году. Тем не менее, Tорау связывает выход шоу и сопутствующую ему известность с дальнейшими личными проблемами Лоуренса, склоняясь к версии, что слава лишила Лоуренса возможности нормально жить после войны.
     Следующий раздел посвящен деятельности Лоуренса в министерстве колоний при Черчилле. Пожалуй, единственный реальный исторический успех Лоуренса Tорау видит в урегулировании кризиса на Востоке. Он признает Лоуренса автором семи пунктов антикризисного плана, провозглашенного на Каирской конференции. Чтобы успокоить народные волнения в Ираке, англичане по совету Лоуренса сажают на трон в Ираке послушного и удобного им короля — Фейсала. Отношения Лоуренса и Фейсала, как в целом отношения с арабами, портятся окончательно: сперва в Лондоне Фейсал возмущается, что с ним обращаются как с марионеткой, позднее после коронации называет Лоуренса "искателем приключений и мошенником". Абдулле, задумавшему военный поход на Сирию, предлагают Трансиорданию. Абдулла пытается высказаться против создания еврейского государства в Палестине и переселения арабов из тех областей, но его заставляют замолчать угрозами. В завершение Лоуренса отправили в Джиду уговорить Хуссейна шерифа Мекки подписать Каирское соглашение. Действовал Лоуренс главным образом методом кнута (угрожал лишить Хусейна поддержки Англии в его разборках с эмиром Неджа) и пряника (обещал ежегодные субсидии). Безрезультатные переговоры длились два месяца и отмечены комично-истеричным случаем — в один из дней, когда Лоуренс пришел к Хусейну, старый шериф угрожал выброситься из окна, на что Лоуренс спокойно ответил: "Ваше величество, знает, что здесь четвертый этаж. Скорей всего, ваше величество не переживет падения".
     Что касается послевоенного периода, пожалуй, упомяну только последнюю встречу с Фейсалом в Лондоне в 1925. Сразу стоит заметить, что послевоенного Лоуренса Tорау описывает как довольно депрессивного человека. Согласно Tорау, незадолго до приезда Фейсала в конце сентября Лоуренс пережил нервный срыв в мае 1925: угрожал застрелиться в кабинете Тренчарда, если его не возьмут служить в Air Force. И, по свидетельству Джона Брюса, тогда же пытался застрелиться в саду своего дома в Клаудс Хилл. По мнению Tорау, не последнюю роль в этом срыве сыграл выход книги Лоуэлла Томаса "С Лоуренсом в Аравии". В августе Лоуренс возвращается на службу и, кажется, приходит в себя. Но встреча с Фейсалом в конце сентября провоцирует новый срыв. После совместного обеда у лорда Эдварда Уинтертона (Winterton) Лоуренс пишет Шарлоте Шоу, что ему было очень неприятно сидеть в солдатской униформе за столом и говорить про добрые старые времена: "Я изменился, и Лоуренс, с которым эти люди дружили и которому доверяли, мертв. Он больше чем мертв. Он чужак, которого я однажды знал".
     О сексуальной ориентации Лоуренса Tорау высказывается с немецким прагматизмом: так как гомосексуальность длительное время во многих странах осуждалась и даже была наказуема, биографы Лоуренса искали опровержения или доказательства его гомосексуальности в зависимости от симпатии или антипатии к нему, а сам Лоуренс никогда не опровергал и не подтверждал свою гомосексуальную ориентацию*. Насчет мазохизма — Tорау считает, что, учитывая описание сцены в Дераа с изнасилованием в варианте оксфордского текста, где упоминается "сексуальное тепло", которое он испытал после избиения, разумно предположить, что порки имели сексуальный характер.
     На мой взгляд, в книге имеется еще несколько трогательных моментов. Последние фотографии Лоуренса, на которых он якобы выглядит менее изможденным, прибавившим в весе, позволили Tорау предположить, что после ухода со службы в 1935, то есть в последние месяцы жизни ТЭЛ будто бы нашел душевное равновесие и покой, чего я не вижу по его последним письмам.

*Против этого утверждения немца имеем запись в дневнике Кэтлин Скотт "Лоуренс признал свои склонности, но сказал, что они не оказали пагубного влияния на его жизнь" (отсюда).

Peter Thorau. Lawrence von Arabien:Ein Mann und seine Zeit. C.H.Beck, 2010.

@темы: Дераа, политика, биография ТЭЛ, Аравия, Фейсал

Comments

[tes3m]

Stochastic, Большое спасибо!))) Я по-немецки читаю очень плохо и очень благодарна за пересказ.

Последние фотографии Лоуренса, на которых он якобы выглядит менее изможденным, прибавившим в весе

Сам Лоуренс тоже жаловался, что потолстел и постарел. Он и правда поправился, но, поскольку до того был очень худой, выглядит, конечно, не толстым.)))

[Stochastic]

tes3m,

[tes3m]

Stochastic, Я добавлю название книги. Я нашла в сети.

[Siore]

Stochastic, огромное спасибо, очень интересно!

[tes3m]

"Я еще никогда не видел человека, который бы, как Лоуренс, всегда улыбался"

Недаром он сам себя назвал Чеширским котом (вообще-то — один из своих портретов, но и ему самому это подходит).

В те же дни, когда Лоуренс дома погружался в депрессию, потерпев крах на конференции, в Лондоне состоялась премьера шоу Лоуэлла Томаса.

))))

Согласно Tорау, незадолго до приезда Фейсала в конце сентября Лоуренс пережил нервный срыв в мае 1925: угрожал застрелиться в кабинете Тренчарда, если его не возьмут служить в Air Force.

Тренчард тогда сказал ему: "Сначала выйди в сад, я не хочу, чтобы пострадал ковер" (цитирую по памяти).

[Stochastic]

Siore, да, тема сьедает мозг, по-крайней мере мой))
tes3m, о! про чеширского кота не знала) звучит очень метко) получается большинство метких характеристик Лоуренс придумал для себя сам) ответ Тренчарда Торау тоже приводит)

[tes3m]

Stochastic, Вот этот рисунок
farm4.staticflickr.com/3034/2889670314_0cdbfe68...

[Stochastic]

tes3m, какой задумчивый чеширский кот) особенно запоминается взгляд) спасибо большое)

[FleetinG_]

Спасибо! Интересный взгляд, и даже мифа о военном герое не особенно жалко, хотя миф о гениальном пиарщике, обманувшего разом арабов, англичан и всех последующих историков, смотрится не менее головокружительным
Tорау подозревает, что идею арабской революции Лоуренс придумал сам
С такими ниспровергателями никаких почитателей не надо Сам придумал, сам и осуществил, а что там рядом болтались какие-то арабы, и кто-то из них вел переписку с МакМагоном, где пиарил восстание изо всех сил, это, право же, такие пустяки
Всем, кто его встречал, он действует на нервы - от адмирала до юнги на всем Красном Море.
Как-то не очень везло Лоуренсу с Уилсонами . А вот про юнгу нам не рассказывали...
худшее доказательство империалистической жадности и одновременно образец двойной игры самого скверного пошиба
Ага, двойной. Я вот охотно верю Лоуренсу, что в этой игре каждая сторона играла на все другие стороны одновременно (а это штук шесть), и ни одна сторона не верила ни в одно свое обещание - потому что так дела и делаются. Была масса соглашений и до, и после, но Франция удачнее всего махала на мирной конференции именно этим. И переписка Хуссейна-МакМагона во многих отношениях была образцом той же игры и как минимум «продажей воздушных замков», это точно. И тоже не новость в этом бренном мире
самые высокие чины немецкой и турецкой армии даже после войны не знали о существовании Лоуренса
Самые высокие чины будто вообще что-нибудь знают
просто Лоуренс с двадцатью арабами хотел заминировать мост, но был обстрелян турками и бежал
Собственно, в «Столпах» сухой остаток тот же самый, это автор таков, что умеет рассказать эпично, как его скорпион тяпнул, а тут целый мост и целых двадцать человек...
он следует их политической линии, которая полностью отвечает интересам Великобритании, несмотря на то, что его сердце принадлежит Фейсалу
Ромашечная романтика и прожженный цинизм переплетены в фэндоме просто в невероятной связи и пропорции
пережил нервный срыв в мае 1925: угрожал застрелиться в кабинете Тренчарда
В такой близости от рассказа о Хусейне смотрится забавно: называется, научился

[tes3m]

FleetinG_,

хотя миф о гениальном пиарщике, обманувшего разом арабов, англичан и всех последующих историков, смотрится не менее головокружительным

Надеюсь, все же Торау отметил и роль той части истеблишмента, которой версия событий, изложенная Лоуренсом, пришлась ко двору.

С такими ниспровергателями никаких почитателей не надо

Я не думаю, что Торау именно ниспровергатель.))) Мне показалось по пересказу, что он не собирался разоблачать Лоуренса, просто ставил своей целью разобраться в том, что в истории Лоуренса известно достоверно, что нет.

Сам придумал, сам и осуществил, а что там рядом болтались какие-то арабы, и кто-то из них вел переписку с МакМагоном, где пиарил восстание изо всех сил, это, право же, такие пустяки

И тут мне кажется, что Торау, опирающийся в частности на Сулеймана Мусу, не имел в виду, что Лоуренс осуществил придуманное им раньше. По-моему, он хотел сказать, что Лоуренс придумал объяснение произошедшему, дал ему свое название. Придумал свою идею этого восстания.

Ромашечная романтика и прожженный цинизм переплетены в фэндоме просто в невероятной связи и пропорции

Ага, именно.))))

[FleetinG_]

Мне по пересказу показалось именно что собрался разоблачить - как минимум то, что Лоуренс не говорил (тем более не писал, даже в рапортах) ни слова правды, но, возможно, и показалось.
роль той части истеблишмента Надеюсь-надеюсь
Лоуренс придумал объяснение произошедшему Но все равно, думается, не первый.

[tes3m]

FleetinG_, Собирался разоблачить, мне показалось, миф.

[Stochastic]

FleetinG_, насчет разоблачения вы правы) в анотации подчеркнуто, что "принц мекки" Лоуренс Аравийский, известный публике главным образом по Семи столпам и фильму Лина фигура искусственная, цель настоящей биографии - снятие масок и поиск за мифом реального человека) каждая глава начинается с цитат в духе Алленби " он был одним из многих офицеров связи и далеко не лучшим"))) единственной реальной заслугой ТЭЛ Торау прямым текстом называет каирскую конференцию)
Сам придумал, сам и осуществил, а что там рядом болтались какие-то арабы, и кто-то из них вел переписку с МакМагоном, где пиарил восстание изо всех сил, это, право же, такие пустяки
Вы очень верно подметили юмор ситуации - переговоры Хуссейна с Мак-Магоном всплывают раз и только позднее. В начале арабы описаны как некая инертная масса - первая встреча Лоуренса с Абдуллой в Джидде, где последний заявляет " не даете нам пушек, ладно мы пошли договариваться с кем-то другим, с немуами, с французами..." выглядит довольно смешно.
Я вот охотно верю Лоуренсу, что в этой игре каждая сторона играла на все другие стороны одновременно (а это штук шесть), и ни одна сторона не верила ни в одно свое обещание - потому что так дела и делаются.
Слов не хватает передать как мне нравится этот мотив...
пережил нервный срыв в мае 1925: угрожал застрелиться в кабинете Тренчарда
В такой близости от рассказа о Хусейне смотрится забавно: называется, научился о! Отлично что вы это заметили я специально эти два эпизода поместила рядом)

[tes3m]

Stochastic,

подчеркнуто, что "принц мекки" Лоуренс Аравийский, известный публике главным образом по Семи столпам и фильму Лина фигура искусственная, цель настоящей биографии - снятие масок и поиск за мифом реального человека

Ну да, но стремление развенчать миф ("поиск за мифом реального человека") не всегда равно стремлению развенчать самого человека.

единственной реальной заслугой ТЭЛ Торау прямым текстом называет каирскую конференцию

А он не признает ценность "Семи столпов мудрости" как произведения литературы?

[Stochastic]

tes3m, да, конечно, ценность столпов как литературного произведения упоминается не раз, но исключительно в пику к военным заслугам)) согласна, что отыскать человека за мифом, не равнозначно разрушению мифа, но как мне показалось акценты биографии раставленны именно на - "не верьте, что ТЭЛ был героем войны"))

[tes3m]

FleetinG_,

как минимум то, что Лоуренс не говорил (тем более не писал, даже в рапортах) ни слова правды

Разве тут говорилось, что ни слова? Мне кажется, Торау о Лоуренсе лучшего мнения, чем тот психиатр, доктор Ли, к которому обратились за консультацией Симпсон и Найтли (по поводу рассказов Брюса). Тот после изучения документов (в том числе всяких записей о состоянии здоровья из РАФ и армии) написал другому врачу, доктору Ламсдену, что Лоуренс рассказывал о перенесенной им в 16 лет во Франции малярии, но "Лоуренс был патологический лжец, так что сложно положиться на него хоть в чем-то". Торау вроде бы такого не говорил. И Торау ведь не просто так сомневается в словах Лоуренса, а лишь тогда, когда они противоречат словам других (или его собственным в другое время).
Stochastic,

но исключительно в пику к военным заслугам

акценты биографии раставленны именно на - "не верьте, что ТЭЛ был героем войны"

Торау далеко не первый, кто так пишет (только он пишет для немцев).

[Stochastic]

tes3m, да Торау точно не называет Лоуренса патологическим лжецом) в вопросе правды и лжи в истории Лоуренса немец, кстати отделывается цитатами и оценками от Мейнцерхагена, типа: допозировал я до полковника" "боялся славы и одновременно сильно ее хотел", " Лоуренс сам виноват в том что о нем говорят, не нужно было разным людям рассказывать разные версии одних и тех же событий". Кстати Торнау реально считает Мейнерцхагена человеком, который зная все заскоки Лоуренса, не отвернулся от него)
Лоуренс не был героем войны - да это не новость, но по-прежнему обаятельная составляюшая истории)

[tes3m]

Stochastic,

Кстати Торнау реально считает Мейнерцхагена человеком, который зная все заскоки Лоуренса, не отвернулся от него)

И Корда ("Герой") так считает, хотя на военные заслуги Лоуренса смотрит совсем не так, как Торау.)

[Stochastic]

tes3m, я пока не дошла до Корды, но из комментов и из названия поняла кула ветер дует) я была бы очень тебе благодарна, если бы ты пересказала мне наиболее яркие моменты)

[tes3m]

Stochastic, Корда пишет то, что я читала в других источниках, да еще и это излагает то без указания источника, то превращая из предположения в факт, но завтра напишу кое о чем любопытном. Впрочем, чтобы не быть голословной, приведу сейчас пример того, как он не ссылается на источник. Да еще, вдобавок, не точен. Пишет, что Олдингтон, мол, был одержим idée fixe: "верил, что все его дело зависит от того, правду или нет говорил Лоуренс, что ему предложили пост Верховного комиссара (High Commissioner) Египта в 1922..." Ну, Корда тут странно преувеличивает. Олдингтон вовсе так не считал. Да, он придавал этому эпизоду большое значение как доказательство сразу и лживости Лоуренса, и стремления Черчилля сохранить репутацию Лоуренса: ведь Лоуренс в письмах сообщал, что Черчилль предлагал ему это место, а Черчилль этого не подтвердил, ссылаясь на преклонный возраст, при этом другие политики говорили, что ничего не знают, а Ванситарт (родственник по отцу, политик, показанный под другой фамилией в "Опасном человеке") сказал, что если бы Черчилль одурел настолько, что предложил бы на это место такого позера, все бы только посмеялись. Ну и Олдингтон считал, что поймал Лоуренса на лжи. Еще на одной лжи, но вовсе не на единственной. А вот РМ в дневнике после книги Олдингтона вспоминал, что Черчилль так и правда говорил, но в шутку, а Лоуренс потом рассказывал об этом всерьез. По-моему, это еще один пример того, как РМ защищает Лоуренса (как и в истории о шрамах), ведь получается, что Лоуренс не лгал, а просто принял шутку всерьез. А Корда тоже пишет, что, мол, ясно всякому, кто читает об этом сейчас, что Черчилль это действительно говорил, но не вполне серьезно, а Лоуренс поверил. При этом Корда не ссылается на РМ, хотя читал его и ссылается на него в других местах. Вся аргументация: "ясно всякому". Мне вот без РМ это было бы не ясно. А если Корда читал о таких словах Черчилля где-то еще, почему не указывает источник?

[tes3m]

Stochastic, Корда пишет, что Олдингтон, мол, понимал все буквально, а сам воспринимает Столпы как документальный источник и, например, буквально воспринимает описание инцидента в Дераа в Столпах. При этом он не пишет о письме Лоуренса майору Стирлингу, в котором говорится, что бей опознал Лоуренса по описанию, данному Абд эль Кадиром, просто обходит стороной эту версию (первую версию Лоуренса). При этом пишет, что, как ему кажется, у Лоуренса не было причины выдумывать историю в Дераа, наоборот, мол, больше похоже, что он не стал бы это рассказывать, если бы не решился рассказать всю правду, как бы тяжка она для него ни была. Если автор не видит причин, которые могли быть у Лоуренса для того, чтобы придумать эту историю (мазохизм, моральный эксгибиоционизм — Лоуренс, кстати, использовал по отношению к себе эти термины, — невозможность иначе публично признаться в своих склонностях), то хотя бы упомянул, что "всю правду" Лоуренс рассказывал по-разному. О словах бея в Столпах “I know all about you” Корда рассуждает, как и до него рассуждали, что это может значить "Я вижу, что у тебя такие склонности", а не то, что он знает — перед ним майор Лоуренс (Корда: "The bey, whoever he was, may have meant, “I know all about what kind of man you are, and what you like, so stop fighting against it"; indeed this is far more likely than that he knew the man standing stripped before him was Major T. E. Lawrence, CB"). В сцене, описанной в Дераа, и правда вероятнее именно это, но зачем об этом так писать, будто Лоуренс никогда не сообщал другой версии, где бей знал, что перед ним именно майор Лоуренс?
Но Корда вообще любит подтасовки. А одна у него особенно бессовестная, из-за которой (отчасти, там еще упоминание о Кейсменте разозлило, я уже писала) я прошлый раз и бросила читать: он рассказывает о Дженет Лори (о ней есть в первых записях сообщества), подруге детства и юности Лоуренса, говорившей в старости, что Лоуренс будто бы однажды сделал ей предложение (ни с того ни с сего, как она рассказывала, спросил, пошла бы она за него замуж, на что она засмеялась). Корда рассказывает о предложении не как о рассказе Дженет Лори, про которую сам Джереми Уилсон написал, что знавшие ее считали ее рассказы о прошлом недостоверными (возможно, просто из-за возраста), а как о совершенно несомненном факте, даже подписывает фото Дженет "Дж.Л. в том возрасте, когда Л. сделал ей предложение". Если бы он хотя бы написал, что всю эту историю о предложении мы знаем только со слов Дженет, уже было бы честнее, но он же явно хочет внушить читателям, что Лоуренс не был гомосексуален (хотя, надо сказать, не совсем замалчивает и проявления гомосексуальности, что, похоже, и должны уравновесить подтасовки с Дженет Лори). С одной стороны, я не считаю, что того, о чем говорила Дженет, просто быть не могло. Да нет, как раз бывало: почти у каждого гомосексуального мужчины, биографии которых я знаю, была в жизни история с женщиной, особенно истории со сватовством в молодости (даже женственный Стивен Теннант чуть не женился на Элизабет Боуэн). Но то, что это могло быть, не означает, что надо рассказывать так, будто это совершенно точно было, без всяких "по словам". Ах да, помню, последней каплей для меня тогда стало, что Корда пишет вслед за Мэком, что Лоуренс, мол, и на раскопки уехал, потому что его отвергла Дж.Л., хотя Уилсон это опровергал, показав, что Лоуренс собрался туда ехать раньше того периода, к которому относится рассказ Дж.Л. Интересно, что Корда, хоть и стремится показать Лоуренса способным на любовь к женщине, подчеркивает, что Дженет была похожа на мальчика (и когда они познакомились в детстве, Лоуренс принял ее за мальчика), т.е. понимает, что для читателей, имеющих некоторое представление о Лоуренсе, без этих деталей все будет совсем неправдоподобно.
Вот о Майнерцхагене Корда не забывает добавить, что тот не очень надежный свидетель (будто Дженет надежна или сам Лоуренс надежен), однако, видно, что ему он все же верит. Пишет сперва о том, что Лоуренс в молодости дружил с поэтом Флеккером, мазохистом (не пишет, что Флеккер был бисексуал), беседовал с ним о pleasures of being whipped, а затем пишет: "Майнерцхаген утверждал, что Лоуренс вел себя с ним в Париже провокационно — разозлил до того, что он уложил "маленького Лоуренса" на свое колено и отшлепал по заднице". Все это ты знаешь, я просто показываю, что Корда прекрасно понял, что Лоуренс (на самом деле или в версии РМ) этого и добивался. Корда цитирует и фразу “made no attempt to resist and told me later that he could easily understand a woman submitting to rape once a strong man hugged her.”
Кстати, Корда пишет, что глава о Дераа "almost pornographic, in the manner of William Burroughs or Jean Genet".
Скажу еще, что Корда совсем выбрасывает упоминание о летчике Робе Гае, хотя вот там была явная влюбленность, а еще, по традиции биографов Лоуренса, почти не пишет о друзьях Лоуренса из числа летчиков и солдат. Такой контраст: читаешь письма Лоуренса, воспоминания друзей, и там видно, как он много времени проводил в этой компании и с кем вообще предпочитал общаться (вот хотя бы по стихам, переведенным Флитинг, видно — там и "Пош", и Бэнбери, и Форстер с Сассуном), а читаешь биографов — там только знаменитости, вроде Бернарда Шоу и леди Астор.
Знаю, что я написала не то: ты просила об интересном, а я написала, почему мне не нравится Корда. У Корды есть еще пара любопытных отрывков, о которых хочу написать, но это потом.

[Stochastic]

tes3m, Олдингтон, мол, был одержим idée fixe: "верил, что все его дело зависит от того, правду или нет говорил Лоуренс, что ему предложили пост Верховного комиссара (High Commissioner) Египта в 1922..."
Похоже вопрос правду ли говорил Лоуренс, в независимости от того о каком именно моменте идет речь, основополагающий в фандоме) медленно, но верно я начинаю биографов причислять к фан клубу)))
Лоуренс не лгал, а просто принял шутку всерьез
Хороший из РМ защитник, по всем пунктам) а что Лоуренс мог и правда показать такую наивность, то есть принять такую шутку всерьез?
Спасибо за рассказ, про Корду более менее поняла) из твоих слов узнала кое-что новое для себя - история про Дженет Лори( соответственно пойду почитаю первые записи соо) и про Флеккера)

[tes3m]

Stochastic Наверное, мог и шутку принять всерьез, ведь Черчилль им так восхищался (как я недавно где-то цитировала, гость на обеде слышал, как Черчилль говорил Лоуренсу: "Если стану премьер-министром, сделаю тебя вице-королем Индии"), да это была, возможно, не совсем шутка, а что-то вроде "Вот Лоуренса бы туда!" Лоуренс, мне кажется, иногда действительно проявлял наивность. Во всяком случае он утверждал в письме Лидделу Харту (March 31st, 1929), что план захвата порта Александретты, предложенный фельдмаршалом Китчинером в 1915 году, весь от начала и до конца принадлежал ему, Лоуренсу: "I am unrepentant about the Alexandretta scheme which was, from beginning to end, my invention, put forward necessarily through my chiefs (I was a 2nd Lieutenant of 3 months seniority!)" Лоуренс действительно 5 января 1915, являясь вторым лейтенантом и работая в географическом отделе генерального штаба (начал служить 21 октября 1914) писал Хогарту о том, что Александретта — ключ к Сирии, надо ее обязательно взять и т.д., так что он, похоже, позднее искренне верил, что действительно фельдмаршал Китчинер задумал захват Александретты именно потому, что до его сведения довели его, Лоуренса, точку зрения, но известно, что еще в ноябре 1914 г. Китчинер уже обсуждал этот план.
Поскольку про эти слова Лоуренса ("Alexandretta scheme ... was, from beginning to end, my invention") писали многие, в т.ч. и Олдингтон, на сайте Уилсона в Outline chronology: 1915 говорится: "In fact, the idea had been canvassed before his arrival in Cairo, although he undoubtedly gave it new impetus", но откуда это известно, что он дал новый импульс? Да еще undoubtedly. Мэк вот, например, писал: "неизвестно, что Хогарт сделал с этой информацией, стал ли в свою очередь защищать план, связанный с Александреттой, перед вышестоящими британскими должностными лицами, опираясь на доводы Лоуренса". Мэк поэтому (и приведя еще другой пример) пишет, что "после войны, оглядываясь на эти годы, Лоуренс имел тенденцию преувеличивать свою роль и значение в конкретных политических решениях" (Мэк, 145). И все равно, кстати, этот план отвергли в конце концов.
А Лиддел Харт после смерти Лоуренса рассказал маршалу Тренчарду, что в 1934 г. Лоуренс говорил, будто использование РАФ для контроля за Ближним Востоком была его идея ("я обратился к Тренчарду по этому вопросу, легко перетянул на свою сторону Уинстона, мягко склонил Кабинет министров к одобрению") Тренчард, услышав это, сказал Лидделу Харту, что "Т.Э. был не в себе в тот период", "он (Тренчард) сказал, что Лоуренс, конечно, душевно тогда стал более здоров, но не замечал ли я, что ... возросла его кичливость своими силами (his conceit of his powers had grown)... Он сказал Т[ренчарду] не так давно, что Воздушные силы ему [Лоуренсу] многим обязаны; Т. согласился, но Т.Э. затем совершенно спокойно продолжал: "Я создал Воздушные силы" (ЛХ цитирует Орланс, 207). Не знаю, что это было, но не придумал же это Тренчард (за ним такого не замечали). И что странного, если человек, который такое говорил маршалу Тренчарду (которого называют "Отец Военно-воздушных сил [Великобритании]"), верил в серьезность намерений Черчилля относительно поста в Египте?

[Stochastic]

tes3m, ))) "I am unrepentant about the Alexandretta scheme which was, from beginning to end, my invention, put forward necessarily through my chiefs (I was a 2nd Lieutenant of 3 months seniority цитата из издания Гарнета, узнаю))) в связи с серией этих писем Хогарту следующий вопрос - тебе не кажется что в этих самых письмах содержатся основные наметки на арабское восстание. а именно от 22 марта 1915: я хочу собрать мелкие племена, поставить над ними представителя клана Идриси, предаарительно заключив с ним договор, и двинуть эту толпу на Дамаск, чтобы французы навсегда забыли о Сирии. То есть хашимиты, идриси кааая нафиг разница) судя по последним словам письма, Лоуренсу нетерпелось выдвинуться на Дамаск)
И еще один вопрос по письмам, или по той части, которую я успела прочитать: о чем 2.2.21 он пишет лади Скотт "если вы действительно, возьметесь за работу, не рассматривайте меня как романтичесеого героя мировой войны(американского актера). Я уже по уши сыт этим и не годусь для сцены и никогда не буду больше играть роль перед публикой... Не изображайте меня полковником Лоуренсом( который 11 ноября 1918 умер)..." К чему он эту дату привязал? Через месяц после взятия Дамаска?
Да, согласна с тобой скорее треп про комиссара Египта так и выглядел: " лоуренса бы туда" а Лоуренс любил подчеркнуть от каких высоких постов он откпзался, судя по началу "Чеканки". - мне легче было устроиться министром, чем попасть в рядовые" . Только великие поступки и великие жесты) а про наивность... еще одна черта его очарования, наравне с цинизмом)) Торау еще писал, что Лоуренс наивно переоценил силу Хесейна, утверждая что выстоит против Саудидов.
А про военно- воздушные силы классно, я ведь и вправду повелась на лоуренсевское хвастовство, решила что инициатива и правда исходила из него. Что ж одним Заблуждением. у меня стало меньше)))

[tes3m]

Stochastic, 11 ноября 1918 г. официально завершилась Первая мировая (было подписано соглашение о прекращении боевых действий). Об остальном напишу потом.)))

[Stochastic]

Stochastic, вот я лошара)))

[tes3m]

Stochastic, Ну почему? Простые вещи иногда потому и труднее отгадать, что ждем чего-нибудь сложного.))))

[amethyst deceiver]

tes3m,

Наверное, мог и шутку принять всерьез, ведь Черчилль им так восхищался

Ну да, мог принять всерьез, потому что хотел принять всерьез - тоже ведь самоутверждение и самовозвеличивание: мол, вот, смотрите все, как высоко ценит меня продвинутый политик Черчилль!

FleetinG_,

Самые высокие чины будто вообще что-нибудь знают

Да ладно... Вот как раз о какой-нибудь "мышиной возне" обычно не знают, а тех врагов, кто способен приносить настоящий вред, как правило знают по именам. И если бы на самом деле в силу якобы значимости и опасности Лоуренса была назначена такая огромная награда за его голову, то уж точно высокие чины были бы в курсе - независимо от того, откуда реально пошли бы эти деньги (из гос.казны или от частного спонсора в счет каких-то услуг гос.деятелей, или из "черной кассы" по типу той, что распоряжался Лоуренс), но противник должен был бы объявить о готовности их выплатить и реально иметь их в резерве, т.е. какие-то шишки поставили бы под этим, так сказать, свою подпись.

[tes3m]

amethyst deceiver

мог принять всерьез, потому что хотел принять всерьез

Stochastic, Кстати, а что у Торау дословно говорится по поводу награды за голову Лоуренса?)

[Stochastic]

tes3m, В связи с наградой за голову Лоуренса Торау пишет дословно следующее: историю с наградой не подтверждают ни архивы генерального штаба в Анкаре, ни мемуары. Джемаль не упоминал Лоуренса в своих воспоминаниях, как и не вспоминал его в мемуарах командир немецко-турецкой армии Отто Лиман фон Сандерс. Так же о Лоуренсе ни слова в опубликованных позднее военных воспоминаниях турецких и немецких офицеров.