Массиньон (1883-1962), выдающийся востоковед, арабист и исследователь Ислама, в годы Первой мировой войны служил переводчиком во французской разведке (1) и принял участие в подготовке соглашения Сайкса-Пико. В 1917 французское командование направило Массиньона в Северную Арабскую армию к принцу Файсалу в качестве офицера по связям и военного советника, который должен был сотрудничать с английским военным советником при Файсале — Т.Э.Лоуренсом.
Лоуренс и Массиньон встретился в Арабском бюро в Каире в августе 1917 года — они два часа говорили по-английски, по французски и по-арабски. Хотя беседа была дружеской, позднее Лоуренс заявил, что уйдет в отставку, если Файсал позволит Массиньону остаться. Массиньон объяснил это так: "Я по наивности теоретизировал об арабском мусульманском военном деле, и Лоуренс почувствовал, что я в ущерб ему могу оказать значительное влияние на Файсала"(2). Кроме того, Массиньон имел перед Лоуренсом то преимущество, что мог свободно выражать свои мысли по-арабски. Лоуренс, пишет Массиньон, отвечал ему "на скудном диалекте, горячо, не очень правильно и с запинками" (3).
Несмотря на то, что Лоуренс не захотел сотрудничать, Массиньону он понравился. Лоуренс в его описании — фигура романтическая: «Я удивленно смотрел на англичанина — такой еще юный, такой свободный от всех условностей, почти изгой, но такой сдержанный — одновременно и ласковый, и ожесточенный. То застенчивый, как юная девушка, то говорящий с грубыми интонациями, понизив голос, как арестант.»(4) Это сочеталось с тем, как описал ему Лоуренса доктор Хогарт, рассказавший о недисциплинированности и "дикости" Лоуренса: когда Хогарт хотел получить отчет о деятельности своего ученика в пустыне, ему пришлось запереть дверь и бороться с Лоуренсом, чтобы усадить его за стол и получить вразумительные ответы на свои вопросы (2).
В воспоминаниях Массиньона есть пример того, как вел себя Лоуренс, когда не был похож на «застенчивую юную девушку» (или "притворно застенчивую маленькую школьницу", как описал его Майнерцхаген). Лоуренс был одет не как араб, а как английский офицер, но обмундирование его было далеко не в безупречном порядке (обычное состояние, судя по воспоминаниям других лиц), и когда Массиньон намекнул ему, что надо привести себя в порядок, потому что он может попасться на глаза старшим офицерам, Лоуренс ответил: "Думаете, я хоть немного уважаю этих людей?", сопроводив слова таким жестом, "словно он расстегивал штаны, чтобы помочиться на штаб". Массиньон добавляет: "Если не считать отсутствия жизнерадостности, это было некое отдаленное подобие жеста Томаса Мора в лондонском Тауэре"(5).
Массиньону удалось впоследствии все же подружиться с принцем Файсалом, который выбрал его своим поручителем при подписании договора с Клемансо 6 января 1920 года (6).
Источники (и некоторые цитаты по-английски)
2 фотографии.
Возможно, это и не самый подходящий пост в день рождения Лоуренса, но я была очень занята и не придумала ничего лучше.
Лоуренс и Массиньон встретился в Арабском бюро в Каире в августе 1917 года — они два часа говорили по-английски, по французски и по-арабски. Хотя беседа была дружеской, позднее Лоуренс заявил, что уйдет в отставку, если Файсал позволит Массиньону остаться. Массиньон объяснил это так: "Я по наивности теоретизировал об арабском мусульманском военном деле, и Лоуренс почувствовал, что я в ущерб ему могу оказать значительное влияние на Файсала"(2). Кроме того, Массиньон имел перед Лоуренсом то преимущество, что мог свободно выражать свои мысли по-арабски. Лоуренс, пишет Массиньон, отвечал ему "на скудном диалекте, горячо, не очень правильно и с запинками" (3).
Несмотря на то, что Лоуренс не захотел сотрудничать, Массиньону он понравился. Лоуренс в его описании — фигура романтическая: «Я удивленно смотрел на англичанина — такой еще юный, такой свободный от всех условностей, почти изгой, но такой сдержанный — одновременно и ласковый, и ожесточенный. То застенчивый, как юная девушка, то говорящий с грубыми интонациями, понизив голос, как арестант.»(4) Это сочеталось с тем, как описал ему Лоуренса доктор Хогарт, рассказавший о недисциплинированности и "дикости" Лоуренса: когда Хогарт хотел получить отчет о деятельности своего ученика в пустыне, ему пришлось запереть дверь и бороться с Лоуренсом, чтобы усадить его за стол и получить вразумительные ответы на свои вопросы (2).
В воспоминаниях Массиньона есть пример того, как вел себя Лоуренс, когда не был похож на «застенчивую юную девушку» (или "притворно застенчивую маленькую школьницу", как описал его Майнерцхаген). Лоуренс был одет не как араб, а как английский офицер, но обмундирование его было далеко не в безупречном порядке (обычное состояние, судя по воспоминаниям других лиц), и когда Массиньон намекнул ему, что надо привести себя в порядок, потому что он может попасться на глаза старшим офицерам, Лоуренс ответил: "Думаете, я хоть немного уважаю этих людей?", сопроводив слова таким жестом, "словно он расстегивал штаны, чтобы помочиться на штаб". Массиньон добавляет: "Если не считать отсутствия жизнерадостности, это было некое отдаленное подобие жеста Томаса Мора в лондонском Тауэре"(5).
Массиньону удалось впоследствии все же подружиться с принцем Файсалом, который выбрал его своим поручителем при подписании договора с Клемансо 6 января 1920 года (6).
Источники (и некоторые цитаты по-английски)
2 фотографии.
Возможно, это и не самый подходящий пост в день рождения Лоуренса, но я была очень занята и не придумала ничего лучше.
-
-
16.08.2010 в 20:42-
-
16.08.2010 в 20:56