Кэтлин Скотт о Т.Э.Лоуренсе (продолжение)

[arabiannights]

Начало
Итак, Кэтлин Скотт (о ней, кстати, я писала еще и тут), шокированная рассказами Викери о гомосексуальности Лоуренса Аравийского, напрямик спросила Лоуренса, правда ли это, и "он признал свои склонности", как записала она в дневнике. Из ее записи неясно, признал ли он также, что проявлял эти склонности в жизни. Я думаю, что он это отрицал (или просто обошел этот вопрос), причем независимо от того, как все обстояло на самом деле — ведь его признание в гомосексуальной практике бросило бы тень и на принца Фейсала (в связи с которым обвинил Лоуренса Викери).
     Возникает вопрос, почему же Лоуренс заодно не стал отрицать и склонности. У Лоуренса была очень сильная потребность делиться своими мыслями и переживаниями, для этого он всегда нуждался в сочувствующих собеседниках, но ни с одним из них, будь то Шарлотта Шоу, Э.М.Форстер или даже доктор Хогарт (после смерти которого Лоуренс написал, что тот "все понимал и никогда не судил" (1)), он не был до конца откровенен, причем довольно часто искажал факты, представляя их так, как ему было удобнее или больше нравилось (например, рассказывал друзьям, что во время войны он провел месяц на корабле-приманке, что у него больше шестидесяти шрамов от ран, полученных на войне, что Черчилль предлагал ему управлять Египтом и т.д.). Но нетрудно заметить, что Лоуренс фантазировал лишь тогда, когда речь шла о событиях, но не о его вкусах, взглядах, ощущениях, ведь события, с его точки зрения, могли бы произойти и иначе — более интересно (например, о молитвенном коврике, взятом во время ограбления поезда, Лоуренс в книге пишет, что тот был подарен ему пожилой арабкой в знак благодарности), а собственные вкусы и взгляды ему были по-настоящему дороги, он не любил отрекаться от них, даже когда это было ему выгодно. Э.М.Форстер писал по этому поводу, что Лоуренс был искренним, хотя и не всегда говорил правду (2).

Леди Скотт, вскоре вышедшая замуж за политика Эдварда Хилтона Янга, и Лоуренс продолжали дружить. В 1923 он шутливо сообщил ей в письме, что поменял фамилию, "не прибегая к ужасающей крайности — вступлению в брак".

     Как я писала в статье о Дахуме, Лоуренс и в других случаях признавал свою гомосексуальную натуру (хотя мы не знаем другого примера, когда бы он делал это так прямо), но отрицал (обычно двусмысленно), что у него когда-нибудь была сексуальная близость с кем бы то ни было. Я знаю лишь один случай, когда о Лоуренсе написали, что он признал, что вступал в сексуальные отношения. Об этом известно тоже из дневника леди Скотт: писатель Хью Уолпол в 1938 в минуту откровенности рассказал ей о своем любовнике-шофере Хэролде («Кэтлин прежде встречала Хэролда в Озерном краю и видела его еще раз позже, в 1938, когда он отвез ее и Уолпола в оперу: "Хью пресмыкается перед ним, он c Хью груб и невежлив. Это ужасно, пока не поймешь, а я до сих пор не понимаю"» (3)), а заодно и вспомнил, как "Нед Лоуренс сказал ему в 1921 году, что никогда не получал полного удовлетворения ни от одной сексуальной связи" (3) ("Недом" Лоуренса тут называет явно сама Кэтлин Скотт, а не Уолпол, так как "Нед" — имя, которым звали Лоуренса только члены его семьи и люди, знавшие его с ранних лет; друзья, которые появились у него позже, обращались к нему иначе, но Кэтлин Скотт была знакома с его матерью и братом Арнольдом и, видимо, стала называть его семейным именем вслед за ними). Хотя это свидетельство из вторых рук и потому, естественно, я не могу ссылаться на него как на непреложное доказательство, но оно вызывает у меня доверие, поскольку Хью Уолпол, насколько мне известно, не пользовался репутацией лжеца, а Лоуренс в 1921 году еще не имел таких веских оснований скрывать гомосексуальность, как после 1922, когда он старался удержаться на службе в Военно-воздушных силах.
     Некоторые обстоятельства косвенно делают эту историю более достоверной. Упомянутое в ней разочарование Лоуренса в обычных сексуальных отношениях хорошо согласуется с тем, что в следующем году он придумал подробности ритуала порки, который до самой его смерти служил ему способом сексуальной разрядки, что признал даже его брат, Арнольд, в письме к доктору Мэку (4), до того, как решил отрицать сексуальную окраску этих порок. А ведь Хью Уолпол не мог знать о них в 1938 году (до 1968 года, не считая тех, кто был вовлечен в мазохистские ритуалы Лоуренса, лишь Арнольд, Шарлотта Шоу, Роберт Грейвз и Кеннингтоны, насколько мне известно, были посвящены в эту тайну). Кроме того, Кэтлин Скотт записала слова Уолпола без всяких комментариев, не выразив ни недоверия, ни удивления, то есть они, похоже, не противоречили тому, что она знала о Лоуренсе. Для сравнения: когда Роналд Сторрс во время публичного выступления с воспоминаниями о Лоуренсе, сказал, что тот не слишком огорчился бы, узнав, что больше никогда не увидит ни одной женщины, леди Скотт в дневнике выразила резкое несогласие с этими словами (5).
     Не знаю, нужно ли уточнять, что упомянутые Уолполом сексуальные связи Лоуренса не могут быть связями с женщинами — во-первых, Лоуренс всегда выказывал отвращение к гетеросексуальной близости (об этом я подробно писала в цикле записей о переписке Лоуренса и Форстера), во-вторых, в течение всей его жизни не было случая, чтобы его подозревали в физической близости с женщиной, и даже трудно представить, когда и с кем могла бы осуществиться подобная близость, в то время, как, например, известна привязанность Лоуренса к Дахуму и к Фейсалу, с которыми он проводил много времени, в том числе и наедине.
     Когда несколько лет назад я впервые прочитала о том, как Лоуренс сделал свое признание леди Скотт, мне показалось, что в письмах, которые он писал ей после этого, чувствуется смущение и нежелание общаться. Но я ошиблась: леди Скотт, вскоре вышедшая замуж за политика Эдварда Хилтона Янга, и Лоуренс продолжали дружить. В 1923 он шутливо сообщил ей в письме, что поменял фамилию, "не прибегая к ужасающей крайности — вступлению в брак" (6). Тогда он стал называть себя "Росс", а в 1926 году пришел к ней, чтобы сообщить, что принял фамилию "Шоу" (когда служанка объявила посетителя, Кэтлин решила, что пришел Бернард Шоу) (7). Когда Лоуренс приезжал в Лондон, он иногда заходил в гости к Кэтлин.
     "23 июля 1929 года.
     Был Нед — полковник Лоуренс. Мы немного посидели в саду и затем пошли смотреть работы Эпштейна [в Петти Франс]. Они ему понравились, и одна, под названием "Ночь", должна признать, довольно мила. ... Неду теперь сорок один; он выглядит на двадцать пять" (8).

Кэтлин Скотт в своем саду. 1929.

     "7 июля 1933 года.
...
     Сегодня мы (9) ужинали с королем Фейсалом [Иракским] в посольстве. После ужина я беседовала наедине с королем Фейсалом около получаса. Мы говорили о Неде Лоуренсе. Король сказал, что тот был "у меня вчера, с другими боевыми друзьями. Он мой друг. Он говорит мне правду. Он говорит — что он может сделать? Ему сорок четыре года, и в газетах его называют шпионом". Нед сказал ему, что будет оставаться там, где он сейчас [в Военно-воздушных силах] еще восемнадцать месяцев, а потом уйдет и будет жить в своей "хижине" [его дом в Дорсетшире]" (10).

1. "Hogarth shone in Oxford, because he was humane, and knew the length and breadth of human nature, and understood always, without judging" (A Prince of Our Disorder: The Life of T. E. Lawrence by John E. MacK, Harvard University Press, 1998, p. 59).
2. "Говорит ли он правду? Он это делал не всегда. И он всегда будет сбивать с толку тех почтенных людей, которые воображают, будто говорить правду это то же самое, что быть искренним". (Оригинал — The BBC talks of E.M. Forster, 1929-1960: a selected edition. 2008, стр.437.Отсюда)
3. "Walpole ... told her that Ned Lawrence had told him in 1921 that he had never had full satisfaction from any sexual relationship; and he told her about his own relationship with his chauffeur/companion Harold... Kathleen had met Harold before in the Lake District and met him again later in 1938 when he drove her and Walpole to the opera: 'Hugh is obsequiously engaging to him. he surly and rude to Hugh. It's horrid until you understand, and so far I don't understand." (A Great Task of Happiness: the Life of Kathleen Scott by Louisa Young, Macmillan,1995, p. 246).
4. "Arnold Lawrence once concluded a letter to me at a time when we were trying to place his brother's beating problem in a broader psychological perspective, "I don't see why a man's choice of sexual outlet should matter much biographically; everyone has one, or should, and his was predetermined by accidental circumstances" (A Prince of Our Disorder: The Life of T. E. Lawrence by John E. MacK, Harvard University Press, 1998, р. 415).
5.
6."This self lacked courage to tell you that it has changed its name, (without proceeding to the dreadful extremity of marriage" (T. E. Lawrence to Kathleen Scott, 16. 2. 23) telawrence.net/telawrencenet/letters/1923/23021...
7. "JULY 11TH. Sunday. I was in my bath when the maid tapped and said Mr. Shaw was there. I said, "Mr. Bernard Shaw, all right." She said no, so I told her to ask him what his business was. She came back, he wouldn't tell his business; he was gone. I said, "Probably a beggar." She said, "I don't think so. He was in Air Force uniform." I squeaked, "Colonel Lawrence! Dash after him." Off she flew, nearly to Victoria, but brought him back. He said he couldn't imagine what to say his business was, that obviously he had none. He has signed on as an unskilled mechanic for seven years. He is to go to India in the autumn. He sweeps the floors.
I asked if there were other educated men there. He said, "Yes, mostly in for repairs — money, war, or health." He is happy, living ten in a hut.
JULY 15TH. I worked, and went to lunch with Bernard Shaw. We talked about Colonel Lawrence. Shaw said he had suggested to him to cut out the early part of his book, about Cairo. Otherwise, he said, he had little share in it. But Lawrence told me on Sunday that there was scarce a paragraph that G.B.S. had not amended. We went on to see the Epstein dollies".
(Self-portrait of an artist: from the diaries and memoirs of Lady Kennet, Kathleen, Lady Scott, Murray, 1949, pp.246-247)
8. JULY 23th. Ned — Colonel Lawrence — has been. We sat in the garden for a while and then went to see the Fpsteins [in Petty France]. He likes them, and the one called 'Night' is rather lovely, I must own. Ned thought 'Morning' spirited, and that the child had just got cut in half doesn't matter. He showed me that the pattern is nice. He liked my Northcliffe very much [the memorial bust now on St. Dunstan's Church, Fleet Street]. Ned is forty-one now; he looks twenty-five. (Ibid. 268).
9. Муж Кэтлин был в это время министром здравоохранения Великобритании.
10.JULY 7TH. ... We dined today with King Feisal [of Iraq] at the Legation. After dinner I talked alone to King Feisal for half an hour. We talked about Ned Lawrence. The King said he had been "chez moi hier, avec des camarades de la guerre. Il est mon ami. Il me dit la vérite. Il dit — que peut-il faire? Il a quarante-quatre ans, et les journaux ont dit qu'il est espion." Ned has told him that he would stay where he is [in the Air Force] for eighteen months, and then go and live in his 'cabane' [his cottage in Dorsetshire]. (Ibid, 295-296).

Будет окончание.