В 1928 году литературные круги Англии были взволнованы появлением романа Рэдклиф Холл "Колодец одиночества", газетной кампанией, направленной против этого романа, и судебным процессом, его запретившим.
       В этом полуавтобиографическом романе рассказывалось о женщине, любящей женщин. Законы Англии запрещали гомосексуальные отношения только между мужчинами, но это как раз и ожесточало напавших на роман моралистов, считавших, что он может подать женщинам дурной пример, за который их даже нельзя будет как следует покарать. Первым против "Колодца одиночества" выступил редактор "Сандей таймс" Джеймс Дуглас.
       Английские литературные круги с сомнением отнеслись к художественным достоинствам романа, но были возмущены его запретом. Открыто вступившиеся за роман рисковали своей репутацией, особенно те из них, кто и сам был склонен к однополой любви. Кое-кто благоразумно воздержался. К примеру, Ноэль Коуард, несмотря на сочувствие, не решился поддержать Рэдклиф Холл в суде, объяснив, что это "не в его стиле".(1) Зато Э.М.Форстер и Вирджиния Вулф опубликовали совместное письмо в защиту романа, хотя он им не слишком нравился.
       Вирджиния Вулф, после того, как прочитала роман, написала своей возлюбленной, Вите Сэквилл-Уэст, что роман нудный и читать его невозможно. Вита, которая, в отличие от Вулф, открыто называла себя лесбиянкой, ответила, что и она не считает "Колодец одиночества" хорошей книгой, но ее приводят в ярость попытки эту книгу запретить. (2) Вулф поддержала ее "из принципа". Этим же мотивом, видимо, руководствовался и Форстер: впоследствии он называл роман скучным, но в 1928 году горячо поддержал Рэдклиф Холл. Впрочем, она ослабила его энтузиазм, выразив недовольство тем, что он не захотел назвать ее гением в письме, упоминавшемся выше (1).
       Я когда-то уже цитировала слова Т.Э.Лоуренса из письма Форстеру: "Читаю "Колодец одиночества" и слегка заскучал. Много шума из ничего" (3). Я думала, что именно Форстер и посоветовал ему прочитать "Колодец одиночества". Но оказалось, что этот роман прислала Лоуренсу Шарлотта Шоу. Вот что он ответил ей: «Это так мило с вашей стороны, что вы любезно присылаете мне книги, которые я пропустил. "Колодец одиночества"? А хорошо это написано, как вы считаете? Меня нельзя шокировать или взволновать сексом, моральностью или аморальностью: ну, по крайней мере, пока мне не скажут, я часто и не замечаю, есть ли эта сторона в том, что я читаю. Мисс Рэдклифф Холл для меня новое имя. Если книга стоящая, мне бы хотелось взглянуть. Если ее достоинства преувеличивают, тогда нет.»(4)
       Лоуренс начал читать роман и 6 ноября 1928 написал Шарлотте Шоу (я когда-то переводила несколько фраз отсюда, но теперь нашла начало письма, а также переделала прежний перевод): «В "Колодце одиночества", конечно же, нет ничего непристойного. По крайней мере, не понимаю, что там обеспокоило Джеймса Дугласа — или он думает, будто влечение соединяет лишь людей разного пола? Но это же не так. Я повидал много случаев любви между мужчинами: иные были на редкость прекрасны и счастливы. Я понимаю, что и женщины могут быть такими же. И если этому следуют наши души, почему нельзя нашим телам? Лишь стена отделяет жилище фермера от двора фермы. »(5)

Источники и некоторые цитаты в оригинале.
       У меня вызвал затруднение перевод фразы "There's only a wall between the farm and the farm-yard". Смысл я поняла так: либо ТЭЛ хочет сказать, что и человек, и животные подчиняются одним и тем же природным законам, либо он уподобляет сознание дому, в котором обитают люди, а тело — двору фермы, по которому бродят обитающие на ферме животные. "Лишь стена отделяет дом, в котором живет человек, от двора, по которому бродит скот". Но ТЭЛ, хоть и относит физическую любовь к "животному" уровню человеческого существования, не порицает ее, не презирает и, напротив, признает ее необходимость. Поэтому я не решилась переводить farm-yard как "скотный двор", что прозвучало бы по-русски осуждающе.